Новая Зона. Воды Рубикона

– Есть, мэм, – кивнул Герман и обернулся на наемников «Феникса», расположившихся на пассажирском сиденье. – Народ, если кто-то еще не пристегнулся – сейчас самое время!

В ответ раздалось неодобрительное ворчание и какая-то возня. Водитель усмехнулся и вдавил педаль газа в пол. Двигатель заревел с новой силой, и машина, перескочив небольшой овраг, понеслась дальше.

* * *

Ан-124 тем временем уже снизился до нескольких десятков метров и шел параллельно земле. С каждой секундой самолет терял высоту, из двигателей валил черный дым. Вагнер сжала рукоятку над дверью джипа и стиснула зубы.

– Все держитесь за что-нибудь! – крикнул Герман.

Страшной силы удар сотряс землю, когда самолет с оглушительным грохотом врезался в заснеженное поле и помчался вперед, вспахивая собой почву. Через несколько мгновений у «Антонова» оторвался хвост и, отлетев в сторону, замер в ста метрах от глубокой борозды, оставленной транспортником. Следом переломились крылья и вместе с тяжелыми двигателями, кувыркаясь в воздухе, пронеслись над джипами. Боец, стоявший за пулеметом в люке крыши «Хаммера», где ехала Мария, едва успел пригнуться и, грязно выругавшись, схватился за шлем.

Разбрызгивающий вокруг себя галлоны горящего топлива и охваченные огнем обломки Ан-124 продолжал по инерции нестись через поле, крутясь вокруг своей оси. Впереди уже замаячила стена зимнего леса, к которой и тащило транспортник.

– Всем машинам, стоп! – громко крикнула Вагнер.

Герман, кивнув, дернул рычаг ручного тормоза, и джип, резко развернувшись на сто восемьдесят градусов и подняв настоящую «волну» из снега, остановился. В нескольких метрах позади одна за другой затормозили остальные машины наемников.

– И… грыжа! – объявил Герман.

С чудовищным треском и скрежетом транспортный самолет врезался в стену леса. Во все стороны полетели выкорчеванные и разломанные в щепки стволы деревьев. От удара фюзеляж разломился надвое, и наружу посыпалось содержимое грузового отсека. С громким лязгом завалившись на бок, в землю на треть зарылась длинная открытая платформа вместе с закрепленными на ней грузовиками. Несколько джипов, переворачиваясь в воздухе, с глухими ударами попадали на пропаханную самолетом борозду. Рядом с ними то тут, то там сверху посыпались раскрывающиеся от удара о землю камуфлированные контейнеры, из которых на заснеженное поле вылетали десятки разноцветных артефактов.

Несколько долгих мгновений стоял невообразимый грохот, а затем все стихло. Место крушения заволокло густым черным дымом, из которого доносился лишь треск пламени, быстро охватывающего сухие деревья.

– А вот теперь наш выход! – объявила Вагнер и, распахнув дверцу джипа, вышла первой.

Следом за ней выбрались остальные наемники.

– Рассредоточиться и ждать моего сигнала! – скомандовала Мария и, взмахнув рукой, подняла штурмовую винтовку.

Остальные бойцы отряда, рапортуя о готовности, быстро рассредоточились возле джипов и взяли на прицел клубы черного маслянистого дыма, скрывающего обломки от посторонних глаз.

– «Два-Семь» на позиции, – негромко сообщила Вагнер в рацию, закрепленную на груди.

Секунду на канале связи были слышны лишь помехи. А затем «глушилку» выключили.

– Принято, «Два-Семь», – отчетливо раздалось из динамика. – Мы на подходе. Есть визуальный контакт.

Где-то за спиной послышался все нарастающий рокот вертолетных винтов. Мария бросила через плечо быстрый взгляд и удовлетворенно кивнула. Один десантный Ка-60 и два тяжелых транспортных V-22. Гахет прибыл.

Пламя, терзавшее остатки транспортного самолета, почти погасло. Налетевший порыв ветра разогнал дым, обнажив искореженные обломки и обугленные стволы деревьев.

– Движение! – едва слышно выдохнул Герман, стоящий на одном колене, припав к оптике G36.

– Двенадцать часов! Подтверждаю! – кивнул один из снайперов.

Вагнер прищурилась, «шаря» красной точкой колиматорного прицела по догорающим остаткам транспортника.

– Давай… покажись… – пробормотала девушка, облизнув пересохшие губы.

А затем из-за погнутого обломка фюзеляжа выступила фигура в угольно-черной броне. Человек сделал еще один медленный шаг в сторону наемников. Одна нога подворачивалась при ходьбе, и раненый с трудом удерживал равновесие. Вся правая половина его тела обгорела, а уцелевшие фрагменты камуфляжной куртки продолжали тлеть. В левой руке он за ремень тащил по снегу F2000.

– Стоять! – громко крикнул Герман. – Назовите себя!

Человек что-то прохрипел и попытался сделать еще один шаг вперед.

– Я сказал – ни с места! Или мы открываем огонь!

Вагнер, оставив переговоры подчиненному, просто поймала в перекрестие колено неповрежденной ноги выжившего бойца «Обсидиана» и положила палец на спусковой крючок.

– Давайте уже, лейтенант! – неожиданно раздался в наушнике голос.

Не успев ничего сообразить, Мария спустила курок. Раненый вздрогнул, когда пуля пробила ему коленную чашечку и, пройдя навылет, звонко чиркнула по горящему обломку кабины.

Из пробитой ноги брызнула кровь, и боец «Обсидиана», взвыв от боли, рухнул в снег.

– Так-то лучше, – удовлетворенно объявил голос.