Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 1

Нарисованная Державиным мрачная картина еврейского быта свидетельствует о поверхностном знакомстве поэта с тем, что он изображал; оценка явлений поражает своей наивностью. Занятия евреев: торговля, аренда, корчемство, факторство—суть только «тонкие вымыслы» с целью разорять христиан и «истощать их имущество»; школа — «гнездо суеверств»; нравственного чувства у евреев нет: не имеют они понятия о человеколюбии, бескорыстии и прочих добродетелях; они только «собирают богатства для создания нового храма Соломонова или для плотских (?) удовольствий». После такой странной характеристики Державин излагает свой обширный проект «преобразования евреев» в 88 пунктах. Нужно объявить евреев под «всевысочайшим покровительством» и «попечением» и поставить над ними особого «протектора»-христианина, который должен осуществить дело преобразования; произвести перепись евреев и дать им фамильные прозвища; разделить евреев на четыре класса: купцов, городских мещан, сельских мещан и земледельцев, с обязательством для каждого еврея записаться в какой-нибудь класс; всю эту массу нужно расселить по разным местам Белоруссии, а излишек переселить в другие губернии. Кагалы могут быть уничтожены; для управления же духовными делами нужно учредить по губерниям «синагоги» с раввинами и «школьниками», а в Петербурге — высшее духовное судилище под названием «Сендарин» (так пишет Державин слово «сангедрин», или «синедрион», усвоенное им, очевидно, понаслышке), состоящее под главенством верховного раввина, или «патриарха». Далее проектируются репрес­сивные и принудительные меры: запретить евреям держать христи­анскую прислугу, отнять у них право участия в городских магистра­тах, принудить их скинуть отличительную одежду и писать все дело­вые бумаги на русском, польском или немецком языке; детям учить­ся в религиозных школах только до 12 лет, а затем перейти в обще­образовательные школы; наконец, правительство должно завести типографию для печатания еврейских религиозных книг «с филосо­фическими примечаниями». Таким образом, думает Державин, «ев­реев род строптивый и лукавый получит образ благоустройства», а царь Павел I, совершив эту реформу, удостоится великой славы за то, что исполнил заповедь: «любите врагов своих и творите добро ненавидящим вас».

Таков этот проект, смесь старых бюрократических воззрений с веяниями просвещения и «философическими» тенденциями, смесь унаследованной юдофобии с каким-то смутным пониманием исто­рической трагедии еврейства и желанием «сделать их полезными го­сударству». А над всем этим царит дух опеки и регламентации, вера, что древнюю культурную нацию можно, по желанию извне, перестро­ить, как кучу фигур на шахматной доске, та вера в спасительность механической реформы, которая преобладала в то время, хотя в ме­нее наивных проявлениях, и в Западной Европе.

Мнение Державина было передано в Сенат в декабре 1800 года и, вместе с прежними отзывами западнорусских маршалов и губер­наторов, должно было служить материалом для основного законо­дательного акта о евреях. Но этому уже не суждено было совершить­ся в царствование Павла I. В марте 1801 года последовала трагичес­кая смерть царя, и дело «еврейской реформы» вступило в новый фа­зис — борьбы либерализма в начале царствования Александра I с воззрениями рыцарей старой Польши и старой России.

§ 46. «Положение о евреях» 1804 года

Ветер либерализма, подувший в первые годы царствования Александра I, внес освежающую струю и в затхлую атмосферу пе­тербургских канцелярий, где чиновники, не знавшие еврейской жизни, обсуждали способы всестороннего ее преобразования. В 1801—1802 гг. правительство было занято преобразованием всего механизма государственного управления: были учреждены министерства и Государственный Совет, Сенат утратил прежнюю «правительствующую» роль, и еще не рассмотренные им проекты по еврейскому вопросу должны были перейти в новое учреждение. Такое учреждение возникло в ноябре 1802 года. По царскому повелению был учрежден «Комитет по благоустройству евреев», членами которого были назначены: министр внутренних дел Кочубей, ставший министром юстиции «специалист» по еврейскому вопросу Державин, польский сановник Адам Чарторыйский в качестве товарища министра иностранных дел и некоторые другие чиновники. Комитету было поручено рассмотреть все вопросы, затронутые в державинском «Мнении» относительно Белоруссии, с целью «распространить благоустройство евреев и в прочих приобретенных от Польши губерниях».