Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 2

В Австрии дополнением к основным законам явились «конфессиональные» законы 1868 года, отменившие конкордат с римским папой и установившие светский характер школы, брака и других общественных институтов. Освобожденная от клерикальной опеки, школа всех разрядов стала привлекать больше евреев, учащихся и учащих. Гражданский брак, а следовательно, и смешанный был окончательно узаконен. Формально евреям были открыты и все отрасли государственной службы, но фактически еврей мог попасть на высокий пост только в исключительных случаях. Усилилось участие евреев в свободных профессиях — адвокатуре, меди­цине, прессе; число еврейских учащихся в средних и высших учеб­ных заведениях поднялось до небывалой высоты. Но представитель­ство евреев в городском самоуправлении слишком медленно разви­валось, с трудом преодолевая юдофобию христианских бюргеров и национальные предрассудки. Особенно трудна была эта борьба в Восточной Галиции (округ Лемберга и Брод), где евреи находились между двумя враждебными лагерями, поляками и русинами, кото­рые, однако, сходились в противодействии еврейской эмансипации. Очень мало друзей имели евреи даже среди польских либералов. Если поляки отстаивали равноправие, то лишь под условием, чтобы евреи шли с ними вместе в борьбе против германизма и автономистских стремлений русинов. Вождь либеральной фракции в галицийском ландтаге, Франц Смолка, повторял в своих речах: «Мы должны дать евреям равноправие не ради них, а ради нас, для того чтобы они ста­ли поляками».

Туго развивалось и еврейское парламентское представительство. Крайне незначительно было число депутатов-евреев в австрийском рейхстаге и в отдельных областных сеймах. Миллионное еврейство Цислейтании, т. е. Австрии без Венгрии[47], имело двух-трех депутатов в имперском парламенте, рейхсрате, не считая пары назначенных членов палаты господ (бароны Кенигсвартар и Ротшильд), да и те являлись представителями общеполитических партий, а не еврейс­ких национальных интересов. Талантливейший из них, Игнац Куранда, а (1812—1884), начал свою деятельность и качестве публици­ста-радикала во время меттерниховской реакции, издавая в Лейпци­ге оппозиционную газету «Grenzboten». В 1848 г. он участвовал, в качестве представителя Вены, в общегерманском франкфуртском парламенте. С 1861 г. он непрерывно избирался в нижнеавстрий­ский ландтаг, а затем (с 1868 г.) в рейхсрат. Там он занимал вид­ное место в рядах немецкой либеральной партии, отстаивавшей конституцию дуалистической монархии и стремившейся к германиза­ции славянских народов. Для евреев же, которые по тогдашним понятиям не признавались и нацией, Ку ранда не видел спасения вне полного растворения в немецком народе. В этом духе ассимиляторства действовал Куранда и в качестве многолетнего председателя правления венской еврейской общины. Такой же политики держались и те еврейские члены областных сеймов — богемского и галицийского, которые постоянно шли в хвосте местных национальных партий: немцев, чехов, поляков, не смея думать о возможности еврейской национальной политики.

В ультранациональной Венгрии с самого возникновения нового строя установился принцип эмансипации, обусловленной полным отречением евреев от своих национальных прав вне узкой религиозной сферы и слиянием с мадьярами, что на официальном языке называлось «реформою иудаизма». Этот принцип, провозглашенный еще революционным актом 1849 года, облегчал задачу эмансипаторов и автономной Венгрии 1867 года. Когда составитель проекта венгерской конституции, Франц Деак, горячо отстаивал в гейме статью о равноправии евреев, он выдвинул тот довод, что необходимо привязать евреев к мадьяризму и отвлечь их от Австрии, где равноправие им уже дано. Обе палаты сейма приняли проект Деака и включили статью о равноправии в основные законы Венгрии без всяких оговорок. Но достопамятная оговорка 1849 года об обязательной «реформе иудаизма» имелась при этом в виду, и давний сторонник условной эмансипации, министр исповеданий Этвеш, решился осуществить свою идею. В феврале 1868 г. Этвеш поручил представителям еврейских общин созвать «конгресс» для всестороннего обсуждения внутренних преобразований. Это вторжение венгерского правительства во внутреннюю жизнь еврейских общин обострило издавна происходившую в них культурную борьбу и привело к расколу.

§ 42. Культурная борьба

Борьба между реформистами и ортодоксами, разгоревшаяся в Венгрии в 40-х годах (§ 19), продолжалась и в следующие десятилетия. Теперь религиозная борьба еще более осложнилась политическим разногласием. Тут сталкивались резкие крайности обоих направлений: между отрицающей азбуку цивилизации примитивной ортодоксией и устремившимися к мадьяризации новаторами не было про­межуточного течения вроде германской неоортодоксии. Обскуран­ты из школы Моше Софера и ассимиляторы из партии Леопольда Лева не могли сойтись ни в одной точке общественной деятельности. Отсюда ожесточенность борьбы и непримиримость борцов.