Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 2

Особое положение занимали евреи в той обширной провинции, которая в 1815 г., в силу решения Венского конгресса, образовалась из территории бывшего Герцогства Варшавского и вошла в состав Российской империи под именем Царства Польского. Совершенно автономное в период 1815—1830 гг. («Конгрессовка»), с местным пра­вительством в Варшаве и сеймовой конституцией, Царство Польское независимо от имперского законодательства регулировало быт сво­его полумиллионного еврейского населения[24]. После восстания 1830 года усмиренная Польша была теснее связана с империей, но и тогда там продолжало еще отчасти действовать особое, местное законода­тельство для евреев.

Бурны были первые годы Царства Польского. После крушения национальных надежд, связанных с походом Наполеона в Россию, после падения Герцогства Варшавского и образования временного правительства в Варшаве по поведению Александра I (1813) поляки ждали решения своей участи от русского царя. К этому «освободите­лю Европы» обратила свои взоры и еврейская масса, которой кон­ституция бывшего герцогства была преподнесена в оправе наполеоновского-«позорного декрета» (том I, § 43). В мае 1815 года Венский конгресс, утвердив образование автономного Царства Польского под властью России, намечал основы будущей конституции, один пара­граф которой гласил: «Израильский народ сохранит все гражданские права, которые ему обеспечены нынешними законами и распо­ряжениями; особыми правилами должны быть установлены условия, которые облегчат старозаконным добиться более широкого участия в гражданских правах». Этот пункт проекта, выработанного польским политиком Адамом Чарторыйским, только условно обе­щал расширение гражданских прав евреев; условия же эти были из­вестны: «исправление» евреев путем их ополячения и национального обезличения.

Разработка еврейского вопроса началась в «Комитете реформ», учрежденном в Варшаве под руководством Чарторыйского. Вопрос рассматривался в комиссиях по устройству крестьян и городов. Был составлен проект реформы еврейского быта, проникнутый духом «просвещенной опеки». В теории проект признает за евреем права человека и гражданина и видит конечную необходимость эмансипа­ции, но, говорится там, «при невежестве, предрассудках и нравствен­ной испорченности, которые мы видим в массах еврейского и польского народа», немедленная эмансипация принесла бы только вред, ибо дала бы евреям большую свободу действий в ущерб инте­ресам страны; необходимо поэтому предварительное исправление еврейских масс путем запрещения им вредной питейной торговли и привлечения к земледелию, уничтожения кагалов и всякой общин­ной автономии, изменения системы школьного воспитания в граж­данском духе. Обращая взоры на Запад, где евреи начали уже асси­милироваться, польский комитет пожелал узнать мнение тогдашне­го идеолога ассимиляции, берлинского реформатора Давида Фрид­лендера. От имени варшавского правительства обратился к Фрид­лендеру с письмом куявский епископ Мальчевский, прося его выска­заться по вопросу о предполагаемой в Польше реформе. Польщен­ный этим предложением, Фридлендер в 1816 г. составил подробную записку, которая позже (1819) появилась в печати под заглавием «Улучшение израэлитов в Царстве Польском» (на немецком языке). Польские евреи, рассуждает автор, сильно отстали от западных в культурном отношении; их просвещению мешают талмудическое воспитание, вредное хасидское учение и катальная организация; со всем этим надо бороться: нужно сблизить еврейскую школу с польскою, заменить еврейский язык польским, содействовать ассимиляции и религиозным реформам, но в то же время правительство должно внушить евреям уверенность, что они «со временем получат гражданские права, если они того заслужат, доказав свою полез­ность». Эта мысль о необходимости предварительно заслужить граж­данские права вполне совпадала с убеждениями польских панов из «комитета реформ».