Новейший Завет. Книга I

– А давайте не будет рассматривать вопрос о бессмертии в таком эгоцентрическом формате! – Призвал Амир. – Имморталити или всем, или никому! Все вокруг готовы разделить с тобой тяготы вечного существования. Друзей не нужно хоронить и гадать, кто следующий: может быть, я? Из свадебной клятвы удалены слова «Пока смерть не разлучит нас». Дети вырастают, со временем разница в возрасте нивелируется, и вы превращаетесь в самых близких друзей… Нет второго аргумента, Даниэль?

– Получается, нет, – улыбнулся Малыш.

– Тогда третий. Что вся эта бессмертная кодла жрать будет? Перенаселение, голод, социальное угнетение, война…

– Ну, этот я сам могу развенчать, – отозвался Малыш. – Я делал исследование по этому поводу… – он спохватился. – Так, для себя… Так вот. Ресурсов планеты хватит ещё на десять таких населений, как сейчас. Опасность перенаселения преувеличивают для того, чтобы объяснить бедственное положение одних и роскошную жизнь других. Дескать, на всех УЖЕ не хватает…

– Перенаселение… – словно издеваясь над словом встрял Бронфельд. – А вы помните, господа, как взвыли фарисеи всех мастей, когда научились лечить рак лёгких? Катастрофа! Голод! Глобальное потепление! Рак – естественный регулятор численности. Идиоты с транспарантами: «Не мешайте грешникам умирать!» или «Рак – десница божья». То же самое примерно…

– Я тогда школу как раз заканчивал, – вспомнил Малыш. – Мы как-то наткнулись на такую надпись на стене: «Руки прочь от рака!». Кто-то подписал в начало – «Грека».

Бронфельд подумал несколько секунд и усмехнулся, Малыш тоже, а потом они увидели недоумевающий взгляд Амира.

– При чём здесь греки? Лекарство же не они придумали…

– Ой, Амир, – писатель махнул рукой. – Устану объяснять. Это чисто русский прикол, скороговорка такая есть.

– Что за быстроговорилка? Вы издеваетесь? Или у меня переводчик барахлит? – Амир постучал согнутыми пальцем себя по правому уху, как будто это должно было помочь гаджету перестать барахлить.

Малыш с Бронфельдом шумно обрадовались этому казусу с обратным переводом. Писатель сквозь смех выдавил:

– Интересно, что за слово на арабском обозначает понятие «барахлит»?

– Барахлит, – сказал Амир.

Это вызвало новый приступ плохо контролируемого веселья.

– Идиоты! Отключите свои переводчики! Нас сейчас выведут отсюда, – разозлился Амир.

«Идиоты» отключили переводчики: Малыш в своём фолдере, Бронфельд на браслете.

– Максурон, – сказал Амир, очевидно, воспроизводя термин, тождественный понятию «барахлит» на арабском, и залопотал дальше на этом языке, что-то объясняя собеседникам.

Писатель сполз на пол. У Малыша начались колики в животе. Амир пытался ещё пару секунд изображать праведный гнев, но не выдержал и тоже расхохотался.

Прискакал хозяин шау́рмашной. Тогда успокоились сами, успокоили его и попросили унести кальян.

Араб опомнился первым.

– О чём мы? Да! Перенаселение… Засейте невозделанные территории маисом или бататом, а потом рассказывайте мне про перенаселение! Посмотрите – кругом одни пустоши и сорняки. А что ещё человеку надо кроме еды? Но людям проще взять в руки меч, чем мотыгу…

– А срам прикрыть? – напомнил Бронфельд.

– Завернитесь в маисовые листья и прекратите мне мозги делать!

– А если холодно, как в Сибири? – не унимался писатель.

– Так выпейте водки, убейте пару медведей и завернитесь в их шкуры.

Тогда возразил Малыш:

– Но всё равно планета не резиновая. Когда-то наступит предел. Что тогда? Другие планеты колонизировать? – Малыш смотрел на Амира с интересом: заметит ли араб ловушку? Сам он полагал, что планировать будущее человечества, рассчитывая на освоение других миров, могут только необразованные недоумки, перечитавшие антинаучной фантастики.

– А почему нет? Вот только в обозримом будущем вряд ли это станет возможно, – перешагнул фактологическую растяжку Амир. – Для начала самое простое – ограничение рождаемости. Чайлдфри и тому подобное… А космос подождёт… Подождёт, пока человечество станет к нему готово. Это сейчас нет такой возможности, но представь себе институты со штатом из учёных, которые способны накапливать знания вечно. Которых не остановит ни маразм, ни смерть… Когда-нибудь придумают они способ, как полететь к другим звёздам и обосноваться там. И наполнятся тогда каюты космических транспортов топотом маленьких ног и детским смехом… Согласен теперь, что перенаселение тоже не проблема?

Забывшись, Малыш кивнул.

Амир откинулся на спинку стула и убрал руки за спину.

– Тогда всё! Всё остальное – это подвиды этих трёх основных контраргументов против бессмертия.

– Не может быть. Подожди! – Малыш даже пощёлкал пальцами. – Мне надо подумать…

– Конечно-конечно. Жду. Давай, накидывай. Только не спеши, пожалуйста, – великодушно разрешил Амир.

– А я вот, что думаю, – изрёк писатель с серьёзной миной. – Человека с детства готовят к смерти и настраивают против вечной физической жизни. Все бессмертные сказочные и фэнтазийные персонажи ущербны морально и физически. Дракула пьёт кровь и боится солнца, Кощей Бессмертный вечно пакостит и вообще – скелет, Вечный Жид весь покрыт язвами, шляется и стена́ет…