Новеллы

Но вот осенью Фюрсты, решив, что столовая им велика, затеяли перенести ее в пристройку. Все в целости и сохранности было доставлено на новое место, еще бы — ведь тетка Мари следила за нами, как неусыпный Аргус. Только с люстрой вышла загвоздка. В прежней столовой потолок был высокий, она висела там на длинной стеклянной трубке, и укрепи мы ее так на новом месте, все оббивали бы об нее колени. Озабоченная тетка Мари бросилась за хозяйкой, потом позвала господина Фюрста, стали держать совет; наконец папаша Фюрст нашел выход: ножку люстры нужно укоротить на полметра.

Женщины бурно запротестовали, но хозяин уже крикнул Анти… тот, чертяга, куда-то запропастился, и за стекольщиком пришлось бежать мне. Еще по дороге стекольщик стал намекать: работа, мол, эта — все равно что хирургическая операция… искусство! — он вскинул хмурые клочковатые брови — во всем городе не найдется и двух стекольщиков, которым под силу такое выполнить. Я шел рядом и согласно кивал.

…Люстра лежала на столе в тряпках; солнце преломлялось в ветвистом каркасе и граненых подвесках, рассыпая кругом снопы радужных искр. Это было красиво. Я тоже заволновался: удалось бы обрезать.

Господин Кемень, стекольщик, постучал по трубке, достал стеклорез, слегка царапнул и с многозначительным видом обратился к господину Фюрсту: — Hochprima…[2] — и как человек, которому спешить некуда, поинтересовался, хорошо ли идут дела у него и у соседа, что держит лавку напротив, похоже, тот скоро прогорит. — Ja[3], — и расплылся в улыбке: таких домов, как у Фюрстов, во всей округе поискать… а что касается этой работы, то случай необычайно сложный и редкостный. По счастью, он знает, как с этим справиться, не новичок в своем деле, он человек бывалый.

Госпожа Фюрст недоверчиво посмотрела на мастера:

— Уж не знаю, что тут сложного — отрезать, и все, окажись здесь стекольщик-словак, он сделал бы это за рюмку рома.

— Но позвольте, сударыня… ведь эта люстра даже по нынешним трудным временам стоит… — Он подался вперед, задумался и воскликнул: — Тысячу пенгё! Даже если в виде исключения я запрошу подешевле, это будет семьдесят пенгё…

Пришлось мне бежать за другим стекольщиком. Этот угостил меня по дороге сигарой и доверительно поинтересовался, сколько запросил Кемень.

— Пятьдесят пенгё, — соврал я, чтобы и за сигару отблагодарить, и хозяина не оставить в накладе.

В общем… он запросил шестьдесят пенгё.

Небось, — подумал я, — этот Штайнер хочет сплавить работу Кеменю, самому ему с ней не справиться. Слушаю я, как они торгуются да препираются, и тут чувствую: меня дергает за руку Анти.

— О чем речь? — вскинув брови, моргает он.

Я отмахивась, молчи, мол, и тотчас забываю о нем, поглощенный разгоревшимся спором. Вдруг вижу: Анти стоит уже перед хозяином: — Я отрежу, господин Фюрст… я отрежу, — горячо повторяет он, дерзко поглядывая на тетку Мари.

— Брысь отсюда, — гонит его господин Фюрст, — а не то я тебе…

— Клянусь, я смогу отрезать, — упорствует Анти.

Стекольщик Штайнер хватается за живот:

— Это вы-то, о, господи… вы?

Но коротышка Анти будто рому хлебнул, петушится: — Я, — скрестив на груди руки, с вызовом поворачивается он к Штайнеру, — вот именно, я.

От такого наглого бахвальства все на мгновение лишаются дара речи, тетка Мари приходит в гнев… хватает Анти за шкирку и отшвыривает его метра на три.

Торг продолжается… Анти исчез, и вдруг вижу, опять идет — в своей большой шляпе, в руке — огромный разделочный нож; твердым шагом направляется прямиком к кухарке… ну, думаю, умом повредился наш Анти, как бы его схватить, чтобы самому не порезаться?

— Тетя Мари, — начинает он, — не бойтесь, я вас не трону… вот вам нож, если я не обрежу люстру, можете отрезать мне голову… честное слово, можете, я расписку вам дам.

— Откуда ты знаешь, как это делается? — пораженный, кричу я.

— Отец научил, я и ножницами могу стекло резать, под водой.

— Еще чего! — негодует Штайнер. — Ножницами стекло под водой резать… ну, сказал!

А господин Фюрст не сводит глаз с Анти, который все еще протягивает тетке Мари огромный нож. Та не знает, как быть: может, отвесить ему затрещину?

— Вот что, милый герр Штайнер, — после долгого размышления говорит господин Фюрст, — я заплачу вам пять пенгё… а вы присмотрите за моим человеком, пока он резать будет, ты же, Анти, посмей только не сделать… я прикажу тебя вздернуть.

Штайнер разводит руками.

— Согласен, дорогой господин Фюрст, платите пять пенгё, но гарантий я не даю.

— Зачем же тогда платить? — вмешивается возмущенная жена Фюрста.

— Доверь это мне, дорогая, пусть господин Штайнер присмотрит.

Анти смахивает сейчас на лунатика. Уж не этим ли ножом собирается он резать стекло? Нет… нож он сует изумленной тетке Мари, лезет в карман штанов и извлекает метровый обрывок шпагата. Господин Штайнер хихикает.

— Еще нужен стакан воды, — говорит Анти.

Я бегу за водой, мне не верится — шпагат и стакан воды?..

Возвращаюсь и что же вижу? Ножка люстры уже перехвачена шпагатом, один конец держит Анти, другой — тетка Мари, и под команду Анти — раз-два, раз-два — они «пилят» стекло…