Новенькая на факультете боевых магов (СИ)

Надеюсь, ты там тоже кого-нибудь присмотрела. Пиши, не жмотничай для меня бумаги. Пока-пока, твоя Рейна Кавано.

P.S. И тут я только подумала, что письмо будет плыть к тебе две недели плюс почтовые проволочки, а я столько не продержусь. Так что, пока весточка до тебя дойдёт, я успею испытать все прелести любви и муки ссоры — ты же знаешь, я жить не могу без первого и второго.

P.P.S. Как погодка у вас? Жарко? А у нас снега выше колена, новенькие в шоке, они никогда столько снега не видели».

Милая Рейна!.. Я бы многое отдала, чтобы вновь вернуться в родной Хендфорд. И чтобы никогда не надевать проклятые часы и не знать противного Фицроя, который, кажется, начал что-то подозревать. Вечно он смотрит на меня так, будто я виновата во всех бедах мира! Нагружает больше, чем остальных. И почти глаз с меня не спускает, даже ночью.

Пока я торговалась с собой из-за кубка четырёх стихий, меня сразила новая напасть — тело покрылось ужасными язвами и меня заперли в лазарете. Чёрт с ним, с конкурсом красоты. Выздоровею ли я до приезда комиссии? Здесь меня лечат всякими мазями, пилюлями, уколами и заклинаниями, но прошёл день, а улучшений я не заметила, наоборот, язвы стали кровоточить и ужасно чесаться. Что за чёрная полоса в моей и без того не особо щедрой на радости жизни? Фицрой уверял, будто это порча, однако доктор Коутс придерживается иного мнения. Кто я такая, чтобы не верить доктору?

Здесь безумно скучно. И жарко, как в адском котле — сторона-то солнечная. Попросила у сестры Хартли вентилятор, но та отмахнулась, мол, лишних не держим. Посетителей ко мне не пускали и с Брайсом пришлось переговариваться через окно. Из плюсов: у меня наконец-то появилась собственная уборная и душевая. В комнате я одна. Никто не храпит и не разглядывает по ночам. Но заснуть всё равно долго не получалось. Переворачивалась с бока на бок, умирая от духоты и стараясь лишний раз не трогать зудящие язвы. Опустошала стакан за стаканом воду в графине. Ломала голову над тем, как выкраду чёртов кубок, отключу магзащиту вокруг клетки и осмелюсь подойти к гончей на близкое расстояние. Ну и одновременно сгорала от противоречивых чувств, в подробностях вспоминая предыдущую ночь.

Не то чтобы я увидела парня с обнаженным торсом впервые в жизни, вовсе нет. В Хендфорде у нас были занятия по плаванию, да и в Альверии мы частенько всей толпой купались летом в озере. Я не разглядываю каждого в отдельности, конечно, но общая спальня и душевая как бы не подразумевают приватности. Привыкла уже. Но почему-то смутил меня только один — тот, который до сих пор не заигрывал со мной, как остальные. Внешне он такой же, как все, не красивее и не уродливее других. Такая же загорелая кожа, такие же развитые мышцы, две руки, две ноги, бриджи тоже как у всех — с дурацкими пальмами и досками для сёрфинга. «Но что-то в нём есть особенное», — сказала бы Рейна. О да. И это магия, до поры до времени не дающая о себе знать, но в нужный момент сражающая наповал. Сперва меня нервировал только его взгляд — злой, колючий, излучающий миллионы грэев ненависти, из-за чего становилось по-настоящему жутко. А после к нему прибавилась мощная энергетика, воплощающая не одну, а целых две стихии, начисто сметающие жалкие остатки моей. Но вчера, в душевой, всё стало намного сложнее. Я почувствовала, как его штормит… из-за меня.

Уснула, наверное, далеко за полночь. И провалилась то ли в сон, то ли в воспоминание…