Новенькая на факультете боевых магов (СИ)

Обиделась, хотя упорно делала вид, будто ей всё равно. Уткнулась подбородком в колено и брови сдвинула. Всё-таки девчонки все одинаковы, но эта противнее, коварнее и лживее остальных. Кого хочет обмануть, когда магом земли себя называет? Ну какая из неё земля? Огонь — неуправляемый и взрывоопасный. Браслет специально нацепили, чтобы хоть как-то его сдерживать, и сбагрили проблемного кадета подальше из Хендфорда. Вот за что ему в «Гидре» такое несчастье в виде взрывчатки с неисправным таймером?

— Доктор Коутс приглашает кадета Фостер на осмотр, — выглянула из кабинета медсестра.

Джед отлепился от стены. Почти одновременно спрыгнула с подоконника и Элла. Но задержалась и смерила командира полным презрения взглядом.

— А ты куда? По-моему, кадет Фостер здесь я, а не ты.

Яда в её словах было несравнимо больше, чем во взгляде, и Джед с такой силой стиснул зубы, что едва не сломал.

— Иди, — велел он. — Я подожду результат. И про мозоль на пятке не забудь.

Уже держась за дверную ручку, она обернулась. Так медленно и так красноречиво, что у Джеда против воли перед глазами пролетели все самые неприятные моменты, связанные с чёртовой новенькой — её появление в Балленхейде, удар мячом и её падение, пощёчина, ночное дежурство, занятие по начертательной магии, слухи о том, что они пара и, как следствие, участившиеся разборки с парнями и, наконец, его постыдное признание в том, что он разглядывает её по ночам.

— О твоей бессоннице упомянуть? — елейным тоном проговорила она. — А о том, — она понизила голос, — что ты возбуждаешься, как озабоченный пацан, когда запираешься со своей подчинённой в душе, тоже рассказать?

— Не льсти себе, Фостер, — Джед сам не понял, как оказался в непозволительной близости от неё, — меня больные не возбуждают.

— Тебе разве маменька не говорила, что девушек обманывать нехорошо? — задрала подбородок она.

— По части лжи ты любому фору дашь, — прошипел он, выставляя ладонь вперёд и, едва не задевая её чистую нежную кожу, упёрся о дверной косяк рядом с её шеей.

А ведь не так давно, несмотря на то, что в принципе не касается девушек выше пояса, он держал свои ладони на её шее. Чувствовал, как отчаянно бьётся её пульс. Да он до сих пор этого забыть не может. Но разве он этого хотел? Она сама довела, манипуляторша чёртова.

Вот и сейчас стоит перед ним с расширенными от ужаса глазами и ждёт чего-то. Розовые губы приоткрываются и дрожат. Жилка на шее тоже дрожит, а мерзкое красновато-коричневое пятно прямо на глазах увеличивается в размерах. Он задерживает дыхание, но это не помогает. Стойкий запах земляничного мыла и чего-то будоражаще-сладкого, минуя рецепторы и обонятельный тракт, пробирается глубоко внутрь и рождает там новый разрушительный циклон.

— Кадет Фостер! — напоминает из-за двери медсестра.

— Отпусти, не имеешь права! — шепчет она так, как будто он её силой удерживает, а ведь не касается даже.

Джед чуть отстраняется и дверь хлопает у него перед носом.

Всё, это последняя капля. Он держался как мог, видят боги, но ненависть в нём взяла верх. И если сегодня кто-то в его присутствии рискнёт упомянуть имя ненавистной новенькой, он ему как минимум башню снесёт.

День без неё тянулся как ядозуб на прогулке в выходной день. Три с половиной года Джед прекрасно чувствовал себя в роли командира «Гидр». Теперь же было что-то не то. Ни радости, ни успокоения. Даже мысли о неминуемой мести не приносили удовлетворения. До обеда он трижды наведывался в медпункт узнать, как дела у новенькой, но всё, что могла сказать медсестра, так это то, что Фостер пробудет под наблюдением доктора в лазарете. Нет, как надолго, она не знает. И нет, навещать её категорически запрещено. Да, её здесь кормят. Да, книги читать можно. Да, молодой человек, это заразно. Вас осмотреть? А что это за новая ссадина на скуле? Её не было утром.

— Я здоров, — бросил Джед и побрёл на занятие по тактике боя.

Внутри всё ещё штормило. Сорвать бы злость, да под горячую командирскую руку никто лезть не рискнул. На простой тренировке по стихийному баскетболу выкладывался так, будто на кону кубок Ла Риоры стоял. Вызвал Эффи прямо с занятия и напугал до полусмерти, приказав не трогать новенькую и вообще в сторону её не дышать. Потому что сам хотел заглянуть в её лживые глаза. Вытрясти из неё всю правду, даже если снова придётся к ней прикасаться. Высказать всё, что о ней думает. Сломать, подчинить, уничтожить, вытравить сам её запах, чтобы пахло на Ла Риоре как до её появления.

И после отбоя, пялясь на пустую постель, где должна была спать Фостер, не выдержал и направился к лазарету. Из-за духоты все окна были раскрыты настежь, но он с первого раза безошибочно попал куда надо.

ГЛАВА 9. Хочешь поцеловать меня, Фицрой?