Новенькая на факультете боевых магов (СИ)

— Поздравляю, девочки, — кивнула нам с Анной Рамона и, улыбаясь во все тридцать два, подошла к ректору за заслуженной золотой медалью.

Но это значит, что одно из главных призовых мест займу… я?

В ожидании объявления первой вице-мисс Анна приосанилась, а у меня от волнения все мышцы свело. Никогда не думала, что способна так сильно перенервничать из-за какого-то конкурса красоты! Ещё и командир «Гидр» буравил взглядом так, будто одновременно хотел облить меня водой, превратить в лёд, испепелить и развеять пепел по ветру.

Когда первой вице-мисс назвали Анну, внутри будто с места что-то сдвинулось и поднялось к горлу, застряв комом.

— И титул «Мисс Академия Балленхейд» присуждается, — голос ведущего отдавал в ушах барабанной дробью, — кадету четвёртого курса факультета боевых магов Элле Фостер! Ура! Кстати, Элла, платье просто огонь, и это отнюдь не фигура речи.

— Поздравляю! — Ректор пожал мою ставшую вдруг вялой и безжизненной руку. — Носите эту корону с гордостью и с честью представляйте нашу академию на юбилейных играх среди военно-образовательных учреждений. Также вы получаете внеочередную увольнительную. Восстанавливайте силы, отдыхайте душой и вспоминайте не только неудавшиеся моменты сегодняшнего мероприятия, ведь, как бы там ни было, хорошее есть всегда и во всём!

Что будет, если я прямо сейчас скажу, что собираюсь похитить кубок четырёх стихий, которым так дорожит академия?

Но ведь я не скажу. И застрявшая в груди заноза шевелится и вонзается в самое сердце, вызывая острейший приступ вины. Я вдыхаю через силу и благодарю ректора и всех присутствующих за доверие. Зал разражается криками и овациями. Мой верный друг Брайс свистит громче всех, хотя я понимаю, что ему вовсе не сладко сейчас. Один только Фицрой сидит не шелохнувшись и глядит при этом так, будто всё-всё обо мне знает.

ГЛАВА 11. Что для тебя нормально, для меня неприемлемо

Избегать объяснений с командиром было довольно просто. Благодаря победе в конкурсе я постоянно находилась в центре внимания. Боевики засыпали меня комплиментами и качали на руках, редакторы студгазеты с Морганом во главе везде подстерегали с фотоаппаратом и диктофоном, преподаватели без конца вызывали к доске, девочки выражали восхищение моим огненно-красным платьем и предлагали помощь и дружбу, а парни из командного и инженерного факультетов наперебой приглашали на свидание.

Мнения по поводу результатов конкурса ожидаемо разделились. Большинство кадетов выражало неподдельную симпатию, однако нашлись и те, кто открыто заявлял, будто моя победа незаслуженная, мол, жюри нарочно отдало предпочтение факультету боевых магов, который до этого не был представлен ни одной участницей. Ну хотя бы в глаза не говорили, будто я сплю с ректором, и на том спасибо.

С Брайсом тоже не удавалось поговорить. Точнее, его я избегала ещё старательнее, чем Фицроя. Потому как, если выяснится, что платье и серьги прислал не он, я растеряю остатки самоуважения, а мне бы этого не хотелось. И я продолжала придерживаться мысли, мол, раз уж никто не требует отдавать «долги», значит, мне следует считать своим молчаливым благодетелем лучшего друга. Ну хочется ему оставаться в тени — его право.

В программе ничего нового не было. По всем предметам шла усиленная подготовка к предстоящим играм кубка четырёх стихий. Составлялись и редактировались списки участников, представляющих академию Балленхейд, и, к своему ужасу, я как признанная королева красоты фигурировала во всех.

Несмотря на требование соблюдать строжайшую дисциплину, Балленхейд гудел как растревоженный улей. Со всех уголков Тройственного Союза в академию съезжались кадеты — участники юбилейных игр. Запрет на нахождение вне жилого корпуса в ночное время был снят и приходилось тренироваться всегда и везде, быть готовым в любое время подорваться с постели и бежать на поле или полосу препятствий. В столовой, в библиотеке, в учебных корпусах, на беговой дорожке и тренажерном зале встречались кадеты в чужой форме — самоуверенные, спортивные, шумные. На правах хозяев нас обязали всячески содействовать их адаптации, социализации и тому подобное, и чужаки вовсю этим пользовались. Лучшее время для тренировки на поле и тренажерке отдавали приезжим. Нас потеснили даже в спальне — притащили ещё пару двухъярусных кроватей и подселили команду «Фениксов» в полном составе. И если бы Фицрой не был так любезен кондиционировать в помещении воздух, нам пришлось бы очень и очень несладко.

— Фостер, ты в последнее время сама не своя. Может, корона жмёт? — усмехался Флинт, засовывая вещи в шкафчик рядом с моим.

— Корона — не туфли, если жмёт, можно и потерпеть, — парировала я.