Новизна хуже старины (СИ)

— Перейдем к допросу нашего последнего подсудимого, — сказал Крохин. — Подсудимый Шевченко, встаньте. Ваша фамилия, имя, отчество.

— Я уже все рассказывал на моем первом суде, но вы не поверили мне и осудили меня ни за что, — усмехнулся мой бывший приятель.

— Это обязательные вопросы, так что давайте без ненужных комментариев. Я никому не позволю так с собой разговаривать, — холодно сказал Алексей. Тот сверкнул на него глазами, но не посмел вступать с судьей в перепалку и представился:

— Сергей Владимирович Шевченко, родился в Люберцах семнадцатого октября 1976 года. Проживаю в Москве, на Новорязанской улице, в доме номер тридцать один. Имею высшее экономическое и юридическое образование. Работал следователем в Басманном ОВД. До обвинения в наркоторговле не судим, — все-таки не удержался от сарказма, негодяй… Услышав его слова, мы с Алексеем переглянулись. Он это скоро исправит. — Холост, не имею детей.

— Огласите обвинение.

Прокурор взял со стола бумагу (я догадался, что это показания анонимного свидетеля, то есть Смолина).

— Свидетель, пожелавший сохранить свое имя в тайне, передал нам очень интересные показания. «В юности, когда Шевченко учился в девятом-десятом классе, он предлагал встречаться почти всем знакомым с ним девушкам. Практически все соглашались, кроме одной — воспитанницы люберецкого детского дома Виктории Горской. Я видел, как он довольно долго пытался ее уговорить начать с ним встречаться, но она всегда отказывалась. Когда ему исполнилось восемнадцать, а ей — на год меньше, он со злости подкараулил ее вечером возле детского дома, ударил по голове и, затащив в кусты, изнасиловал. Я это видел, но не посмел никому сказать об этом, поскольку Шевченко неизвестно по какой причине избивал меня едва ли не каждый день, хоть я и младше его на десять лет. Я слышал, что Виктория обещала пойти в милицию, но он сказал, что даст милиционерам много денег, и они обвинят ее саму в клевете на богатого наследника, так как он сын «нового русского». Что вы на это скажете, подсудимый?

Выражение лица Сергея стало страшным.

— Я убью этого мальчишку! Он заплатит мне за то, что выступил против меня! — закричал он и, наверное, выдал бы целую матерную тираду, если бы не вмешался судья.

— Повторяю: порядок в зале суда! — он опять стукнул по столу своим молоточком.

— Почему вас не судили ни за изнасилование, ни за систематическое избиение несовершеннолетнего? — спросил у него прокурор.

— Эта девчонка не посмела заявить на меня в милицию. Никому об этом ничего не сказала, даже своему брату. А мальчишка просто очень боялся меня, и правильно делал. Да и кто бы за него заступился? Он же сирота, как и она.

Вот это цинизм… Не могу и не хочу больше его видеть!

Северский, как будто что-то вспомнив, обратился к Максиму:

— Максим Павлович, а кем вам приходится эта Виктория?

— Сестра моего отца, — глухо отозвался он, не смотря ни на кого.

Адвокат, очевидно, все понял. И даже Евдокимов стал смотреть на Максима с каким-то сочувствием.

— А откуда вы узнали о том, что с ней сделал подсудимый Шевченко?

— Он сам рассказал мне об этом. В тот день у начальника нашего отдела был юбилей, и он устроил небольшой корпоратив. Там он мне об этом и сообщил в состоянии алкогольного опьянения.

Я не выдержал и встал.

— Вы хотите что-либо сообщить? — спросил адвокат. — Представьтесь, пожалуйста.

— Мартынов Александр Иванович, начальник здешнего следственного изолятора. Родился в Москве десятого ноября 1982 года. Живу в Москве: улица Лапина, дом три. Имею высшее юридическое образование. Не судим, семьи и детей нет. Я хотел сказать, что, когда мы с Алексеем Дмитриевичем расследовали эту историю, я допрашивал Шевченко. Я тогда спросил его, есть ли у него враги или делал ли он что-либо противозаконное в молодости, а он ни в чем не сознался. А оказалось… сами слышали от товарища прокурора.

Все посмотрели на Сергея с такой ненавистью, что он закрыл глаза и отвернулся. Лукьянов и Горский отодвинулись от него на другой конец скамьи подсудимых.

Говорить никому: ни мне, ни судье, ни адвокату, ни прокурору не хотелось. Все и так было ясно, поэтому Крохин объявил, что суд удаляется в совещательную комнату. Он вместе с Евдокимовым и Северским вышел из зала суда. Там остались только я, Маргарита и трое наших подсудимых.

Ждать пришлось не очень долго: через десять минут они вернулись, и секретарь попросила всех встать.

— Именем Российской Федерации, руководствуясь статьями 303, 309, 350 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, суд приговорил Лукьянова Антона Михайловича признать виновным по части третьей статьи 290 Уголовного кодекса Российской Федерации и назначить ему наказание в виде штрафа в размере заработной платы в течение шести месяцев с лишением права работы в органах внутренних дел на срок до пяти лет. Вам понятен приговор суда? — спросил Алексей у Лукьянова. Тот кивнул и ничего не сказал.