«Новое солнце на Западе». Беда Достопочтенный и его время

Обращение к его произведениям имело большое значение для формировавшейся английской исторической науки: Беда мыслился как основатель «национальной» историографической традиции и как «веха» в христианской и культурной истории Британии. Ему принадлежало право и роль первого «свидетеля» прошлого. Внимание исследователей в XIX в. сосредоточилось на «Церковной истории народа англов». Из сочинений Беды были выделены его исторические работы, как актуальные для гуманитарного знания; его экзегетические труды надолго отошли на задний план, сохранив значение главным образом для историков церкви. Образ Беды-теолога и учителя был вытеснен образом «Беды-историка». При этом произведения Беды оказались как бы монополизированы исторической дисциплиной. Откликом на «присвоение» Беды историками можно считать его канонизацию римской церковью: в 1899 году папа Лев XIII предписал чтить его память 27 мая с титулом «Doctor Ecclesiae».

Специфика прочтения «Церковной истории» была обусловлена рядом обстоятельств. Произведение Беды представляет собой уникальный источник. В исторической науке знание о прошлом англо-саксов опирается на материалы из «Церковной истории». В соответствии с этим текстом реконструировалась ранняя британская история — от римского владычества до VIII в. Поэтому из работ Беды вычитывались сведения по политической истории: о ходе англо-саксонского завоевания, расселении германцев в Британии, облике ранних королевств, властных отношениях, войнах между королевствами. Также это сочинение Беды рассматривалось как источник по истории церкви, повествовавший о миссии Августина в Британии, христианизации англо-саксонских земель, церковных соборах, монашеском движении. Из трудов Беды выбиралось в первую очередь то, что можно было счесть менее «средневековым» и более «современным» (то есть, достоверным) знанием.

Такие авторы как У. Стаббс использовали материалы «Церковной истории» для освещения процесса англо-саксонского завоевания, происхождения англо-саксов, возникновения у них государственной власти и институтов[15]. В конце XIX в. вышли фундаментальные исследования К. Вернера, Ч. Пламмера, в которых изучались жизненный путь и творчество Беды в контексте политической и культурной истории англо-саксов[16]. Ч. Пламмер представлял Беду как основоположника английской традиции историописания. Его образ приближался к образу ученого-позитивиста, обладавшего большой рациональностью мышления. Так, например, комментатор избирательно подходил к тому, что составляло «историю» для Беды. Он пояснял то, что могло быть понято как «реальный» исторический факт. Чудеса, рассказы Беды о деяниях святых, демонстрирующие проявление божественной силы в человеческой жизни, не находили у него отклика; в качестве «неважного» оценивалось то, что казалось недостоверным. Примером тому, как Ч. Пламмер, сам имевший духовный сан, прочитывал эпизоды с чудесами и видениями, может служить его замечание о герое Беды, св. Кутберте: «Едва ли можно усомниться в том, что рассудок Кутберта был расстроен из-за чрезмерного аскетизма»[17]. Этот образ Беды оказал большое влияние на последующую историографию.

Вопрос о степени достоверности сведений, заимствованных из «Церковной истории народа англов», долгое время безоговорочно решался в пользу Беды как одного из самых авторитетных историков Средневековья. На такое восприятие текста оказывали влияние особенности его стиля, целостность замысла, тщательность в отборе материала, точность в цитировании документов, стремление опираться на письменные источники и свидетельства очевидцев событий. Сочинение англо-саксонского монаха служило эталоном для верификации данных других источников. Впервые вопрос о достоверности материалов «Церковной истории» был поставлен Дж.М. Кемблом[18]. Говоря о расселении германцев в Британии, он обращал внимание на то, что свидетельство Беды на этот счет было ошибочным, и доказывал, что ряд его сведений по политической истории опровергался новейшими археологическими находками. Такая критика косвенно указывала на характер ожиданий от сочинения Беды: требование фактической точности напоминало о критериях, предъявляемых к научному исследованию.