Новое царство

Склад, который он поджег во время побега, был отремонтирован, но обугленные полосы все еще покрывали стены. Изнутри доносился слабый запах гари, но вскоре его поглотило зловоние, царившее среди лачуг беднейших жителей Нижнего города.

Лахун все еще спал, но пройдет совсем немного времени, и город проснется, чтобы начать свою дневную работу. Хуэй должен был к тому времени выполнить свою задачу и вернуться в Фивы, если он хотел иметь хоть какую-то надежду на выживание.

Он почувствовал облегчение, вдохнув благоухающий жасмином воздух Верхнего города. Он почувствовал мурашки по спине, он уже не помнил эти улицы, когда бегал по ним веселым и беззаботным мальчишкой, а помнил, как его тащили по ним как пленника, обвиненного в убийстве.

Хуэй обнаружил, что стоит перед домом своего отца, хотя теперь это было логово кровожадной лисицы. Он посмотрел вверх по стенам на плоскую крышу, где они с Хави обычно сидели, разговаривали и наблюдали за изменчивым настроением города. Эти мысли ужалили его, и горе стало таким же ясным и острым, как в тот день, когда умер его отец.

Его пальцы сомкнулись на рукоятке ножа и сжимались до тех пор, пока ему не показалось, что костяшки пальцев могут сломаться. Одного удара по этому гордому горлу было достаточно.

Хуэй проскользнул в ворота и подкрался к дому. В темном коридоре он вдохнул и понял, что пахнет по–другому - как-то кислее, как будто козье молоко свернулось. Он представил, как его мать трудится над своими зельями и ядами, а теперь некому ее осудить, когда она произносит заклинания и вызывает проклятия.

Когда Хуэй призрачно скользил по известняковому полу, до его ушей донесся приглушенный звук голосов. Он не мог себе представить, почему кто-то должен бодрствовать в такой час. Следуя за низким гулом, он оказался перед кабинетом своего отца. Он была залит светом ламп. Хуэй нырнул за колонну и прислушался.

Судя по голосу, это были трое мужчин, и один из них показался знакомым. И действительно, в поле зрения появился Кен. Его Его брови были нахмурены, лицо было таким же мрачным, как в юности, когда его охватывали приступы ярости. Он стучал кулаком по ладони. Хуэй почувствовал свой собственный гнев, когда увидел, что его брат был одет в лучшее одеяние своего отца, цвета слоновой кости и расшитое замысловатым рисунком солнца в золотом и алом – колесница Ра, несущая свои щедроты на землю.

- Не должно быть места для ошибки, - говорил Кен, расхаживая по кабинету. - От сегодняшней встречи зависит все, что мы запланировали, на несколько сезонов вперед.

- Мы хорошо подготовились.

Хуэй перешел на другую сторону колонны и увидел, что говорившим был Маду, пожилой, богатый торговец с большим животом и глубоким голосом. Третий мужчина был поменьше ростом и потише, с темной кожей и ввалившимися глазами. Его звали Заим.

- Но мы не можем рисковать, - ответил Кен. - Гиксосы любят поговорить и поторговаться, но они могут легко взять то, что хотят, с большим количеством крови, если им не понравится то, что они услышат.

- У них нет причин нападать на нас, - сказал Заим чуть громче шепота. - Мы ясно дали это понять. Мы друзья.

Кен фыркнул. - У гиксосов нет друзей. Они видят только людей, которые дадут им богатство и власть, и людей, которые бросают им вызов.

- Я понимаю, что у тебя колотится сердце и кровь бурлит, когда на карту поставлено так много", - сказал Маду, пытаясь успокоить Кена. - Но мы достаточно долго были с гиксосами, сначала в их лагере в пустыне, а потом здесь, ты же знаешь. Мы выработали наше соглашение, и они, кажется, были довольны предложенным нами порядком. Они уже ходят по улицам Лахуна, как будто это дом родной.

Хуэй стиснул зубы. Теперь он понимал, что видел и слышал перед бегством из Лахуна - военные отряды гиксосов, бродившие так близко; попытки Кена убедить его отца принять более мягкий подход в отношениях с варварами. Как давно было задумано это предательство?

Кен закрыл глаза и откинул голову назад, делая успокаивающий вдох.

- Ты прав. Нас связывают общие узы. Наше служение Сету и их поклонение Сутеху - разные имена, но один и тот же бог. Они понимают наши ритуалы и молитвы. Мы можем видеть сердца друг друга, поэтому будет правильно, если мы разделим власть здесь, в Лахуне".

Заим кивнул. - С тобой как с губернатором, с твоей матерью на твоей стороне и со всеми нами как с верными советниками. Это лучше, чем кровопролитие. Гиксосы придут, что бы мы ни делали, и они пронесутся по Египту, как багровый прилив. Господин Бакари, казалось, не проявлял к ним особого интереса.Если так обстоят дела вокруг фараона, то никакого сопротивления не будет, пока не станет слишком поздно. Почему бы нам не позаботиться о себе самим?

Позаботиться о себе, - с гневом подумал Хуэй, - продавая город и всех, кто здесь живет, этим кровожадным варварам, которые выкачают из Лахуна все богатства и превратят всех жителей в рабов.