Nовое Vремя

— Я поняла. За тучами не видно, а он близко. Большой и страшный.

Общая для Ферна и Гатора луна — Джестер, совершала один оборот чуть меньше, чем за трое суток, в направлении, противоположном вращению планет-хозяек. Поэтому периоды его максимальной близости приходились на разное время. Как когда. Сегодня это случилось днем. Сложную, похожую на многолепестковый цветок, орбиту Джестера можно вычислить только на компьютере. Задача трех тел, понимаете ли. Аналитически нерешаемо.

Всё это Лейсан не собиралась объяснять, впрочем, вряд ли объяснения заинтересуют девочку.

— Иди, — повторила она, — Нечего тут скучать и печалиться.

Их взгляды встретились. В этот миг Лейсан, хотя так и не глянула на наручный сканер, вдруг непонятным образом уяснила, что перед ней — Тея Винер. «Я всё понимаю», — сказал взгляд девочки. «Это ты — одинока. Твои дни проходят здесь в тоске и печали. Которую ты старательно скрываешь от всех».

Лейсан вздрогнула. Наваждение исчезло. Тея опустила голову и, загребая носками туфель, медленно побрела к зданию школы.

В эту же самую секунду Мелинда сделала потрясающее открытие. По-правде говоря, это произошло еще на Новтере, но тогда Мелинда не поверила сама себе. Избегала вспоминать об этом, убеждала себя, что всё — случайность. А не сознательный фокус, который она проделала над Наставником Ватанабо. При том, что он — ничего не заметил! Как ничего не заметила сейчас Лейсан.

Но настало время сказать себе правду. «Ты можешь и ты сделала».

Тея вошла в столовую, Бобби замахала ей рукой.

— Сюда! Держим место, караулим твою порцию!

Тея неторопливо подошла, втиснулась на скамью рядом с сестрой. Ела молча, быстро, не глядя по сторонам. Бобби микроскопическими глотками допивала компот, чтобы закончить трапезу одновременно с Теей. Так всё и вышло — обе разом встали из-за стола.

Кто-то из младших спросил:

— Сегодня будет представление?

Тея обвела взглядом обступивших их мальчишек и девчонок.

— Будет.

— Когда?! — всеобщий возглас вызвал у нее слабую улыбку.

— Сейчас. Может, ничего выйдет. Вы будете смеяться, мы — стыдиться и плакать.

Тея посерьезнела, а Бобби скорчила горестную рожицу. Большинство детей, конечно, не различали Бобби и Тею. Но все и так поняли, что сестрички волнуются и всерьез опасаются провала. Хором заверили обеих, что смеяться над ними никто не станет, давайте, пробуйте…

С гордо поднятыми головами, держась за руки, сестры промаршировали к выходу, торжественно спустились по леснице, вышли из вестибюля на школьное крыльцо.

Дождь закончился, наверху яснело послеполуденное небо, в нем на западе бледнел серп Джестера. Никаких подземных толчков не ощущалось, хотя нашлись те, кто уверял, что почувствовал легкую качку, когда спускались по леснице.

— Компот в голову ударил, — съязвил кто-то.

— Смейся-смейся, пока потолок на голову не упал!

Шутку не поддержали, признав неудачной. Известно всем, что здание школы сейсмо-устойчиво. Но зубоскались на эту тему всё же не надо.

В том же парадном темпе, близняшки вышли во двор и встали спина к спине. Синхронность их движений поражала. Все смотрели на сестер молча, в напряженном ожидании. А они обе смотрели: одна на запад, другая на восток. В одной и той же позе, как зеркальные отражения друг друга.

Так же четко и выверенно начали движение, удаляясь друг от друга. И-раз, и-два… Левой! Правой!

— Во, дают… — прошептал кто-то.

— Скоро придется остановиться, не то лбы порасшибают…

— Ничего, стенка мягкая… Просто шлепнутся, если не угадают, где тормозить…

Обе девочки домаршировали каждая до места, где должно ощутиться сопротивление невидимой стены силового поля. Действие равно противодействию. С какой силой впулишься в стенку, с той же она тебя и отвадит. Такие милые близняшки очень рискуют оконфузиться.

Не встретив никакого видимого сопротивления, каждая из сестер дошла до деревянного щелястого забора, окружавшего обширный школьный двор. Подскок, подтягивание, прыжок… В один миг обе девочки оказались на той стороне!..

И со всех ног кинулись бежать!

Лейсан услышала пронзительный многоголосый всеобщий вопль. Выскочив во двор, застала сюрреалистическую картину. Кричащие, плачущие, истерично смеющиеся дети бились, как птицы в клетке, о невидимую, но непреодолимую преграду. Одна из девочек безудержно рыдала, закрыв руками лицо. Сканер показал, что это — Катриона Данте. Двое мальчиков, новенькие из того же класса, напрасно пытались ее утешить.

— Зачем они так? Они меня бросили!..

И повторила в отчаянии:

— Они всех нас бросили!