Новолуние

Я замерла, но потом поняла, что на руке у нее была перчатка до локтя телесного цвета. Элис взяла ладонь охранника, все еще висевшую в воздухе после стука в окно, и втянула ее в салон. Потом что-то в нее вложила и сомкнула его пальцы.

Его лицо выразило глубокое потрясение, когда он вытащил руку и уставился на толстую пачку денег, свернутую в рулон. Снаружи виднелась банкнота в тысячу долларов.

– Это что, шутка? – промямлил он.

Элис ответила с ослепительной улыбкой:

– Если только вам она покажется смешной.

Охранник уставился на нее. Я нервно взглянула на часы на приборной панели. Если Эдвард не изменил свой план, у нас оставалось всего пять минут.

– Я немного тороплюсь, – намекнула Элис, продолжая улыбаться.

Охранник заморгал, потом засунул деньги в карман жилетки, отошел от окна и движением жезла разрешил нам проехать. Похоже, никто из проходившей мимо оживленной толпы ничего не заметил. Элис въехала в город, и мы обе облегченно вздохнули.

Улочка оказалась очень узкой, вымощенной брусчаткой такого же цвета, что и темно-коричневые дома, делавшие ее еще темнее из-за отбрасываемых ими теней. Было такое впечатление, что мы оказались в проулке. Стены украшали красные флаги, висевшие через каждые несколько метров и трепетавшие на свистевшем между домов ветру.

Народу было много, и пешеходы замедляли наше продвижение.

– Еще совсем чуть-чуть, – подбодрила меня Элис. Я вцепилась в дверную ручку, готовая выскочить на улицу, как только она даст команду.

Мы ехали рывками, то и дело останавливаясь, и люди в толпе грозили нам кулаками и осыпали ругательствами, которых я, к своей радости, не понимала. Элис свернула в переулок, явно не предназначавшийся для машин, ошеломленные люди вжимались в дверные проемы, когда мы проползали мимо. В конце переулка мы обнаружили еще одну улицу. Здания тут были повыше, они как бы сходились вместе на верхних этажах, так что солнечный свет не доставал до тротуаров, а развевавшиеся по обе ее стороны красные флаги почти соприкасались полотнищами. Толпа здесь была еще плотнее. Элис остановила машину. Я открыла дверь еще до того, как она заглушила двигатель.

Она показала туда, где улица расширялась навстречу ярко освещенному пространству.

– Итак, сейчас мы на южной стороне площади. Беги прямо через нее к правой стене башни с часами. А я сама доберусь… – У нее внезапно перехватило дыхание, и, заговорив снова, она смогла лишь прошипеть: – Они везде!

Я замерла на месте, но она вытолкнула меня из машины.

– Не думай о них. У тебя две минуты. Вперед, Белла, вперед! – крикнула она, одновременно вылезая из машины.

Я не замешкалась, чтобы увидеть, как Элис слилась с тенью, и не удосужилась захлопнуть за собой дверь. Я оттолкнула с дороги дородную женщину и ринулась вперед, наклонив голову и ни на что не обращая внимания, кроме неровной брусчатки под ногами.

Когда я выбежала из темного переулка, яркий солнечный свет, заливавший главную площадь, буквально ослепил меня. Меня обдало упругими порывами ветра, швырнувшего волосы мне в лицо и почти лишившего меня возможности видеть. Неудивительно, что я не заметила плотную толпу, пока не врезалась в нее.

Не было ни лазейки, ни малейшего зазора между плотно спрессованными телами. Я яростно продиралась сквозь скопление людей, отбиваясь от толкавших меня рук, слыша вскрики раздражения и даже боли, но на языках, которых не понимала. Лица слились в одно расплывчатое пятно злобы и изумления, окруженное вездесущим красным цветом. Какая-то блондинка бросила на меня сердитый взгляд, а обернутый вокруг ее шеи красный шарф показался мне жуткой зияющей раной. Ребенок, сидевший на плече у отца, чтобы видеть поверх голов, улыбнулся мне, обнажив бутафорские вампирьи клыки.

Толпа ритмично колыхалась вокруг меня, постоянно разворачивая меня не туда, куда надо. Я радовалась тому, что часы были видны отовсюду, иначе я бы наверняка потеряла направление. Но обе стрелки на них показывали вверх, на безжалостное солнце, и, хотя я с яростью продиралась сквозь толпу, я уже знала, что не успею – ведь я еще не дошла и до середины площади. Нет, ни за что не успеть. Я – всего лишь глупое и неповоротливое человеческое существо, и мы все из-за этого погибнем.

Я надеялась, что Элис как-то выберется из этой ситуации, что она заметит меня, стоя где-нибудь в густой тени, поймет, что у меня ничего не получилось, и вернется домой к Джасперу.

Я прислушивалась, пытаясь среди злобных выкриков уловить особый, нехарактерный звук: придушенный вопль или, возможно, визг, когда кто-то вдруг заметит Эдварда, вышедшего из тени.

Но тут в толпе образовался проем – я увидела впереди свободное пространство и с новой силой стала протискиваться к нему, не понимая, что это, пока не поцарапала голени о кирпичи: в центре площади стоял широкий, прямоугольной формы фонтан.