Новолуние

Я почти плакала от радости, когда перелезла через его край и ринулась вперед сквозь доходившую мне до колен воду. Вода веером разлеталась вокруг меня, пока я с трудом продолжала шагать вперед. Несмотря на солнечный день, ветер был очень холодным, и от него и от холодной воды все тело ломило от боли.

Фонтан оказался очень большим, так что я всего за несколько секунд смогла одолеть центр площади и еще немного. Я не остановилась, достигнув его противоположного края, – использовав низенькую стенку как трамплин, я прыгнула в толпу.

Теперь она податливее расступалась передо мной, люди старались не попасть под ледяные брызги, градом разлетавшиеся в стороны с моей промокшей одежды, когда я неслась вперед. Я снова посмотрела на часы.

Над площадью раздался гулкий, рокочущий удар колокола. Он отозвался во вздрогнувшей у меня под ногами брусчатке. Заплакали дети, закрывая руками уши. А я принялась кричать на бегу.

– Эдвард! – громко завопила я, зная, что это бесполезно: толпа шумела, а мой голос звучал еле слышно от чудовищного напряжения.

Часы ударили еще раз. Я промчалась мимо сидевшего на руках у матери ребенка с волосами такими светлыми, как солнечный свет. Стоявшие кругом рослые мужчины, все одетые в красные блейзеры, предостерегающе крикнули мне вслед, когда я вихрем промчалась мимо них. Часы ударили вновь.

По другую сторону от мужчин в блейзерах образовался проем в толпе, некое пространство между зеваками, бесцельно бродившими вокруг. Я выискивала глазами темный узкий проход к правой части огромного квадратного здания, служившего башне неким постаментом. На уровне ног я ничего не видела – мне преграждали дорогу слишком много людей. Часы ударили вновь.

Теперь мне стало трудно видеть. Без толпы, в которой увязал ветер, его порывы хлестали меня по лицу и обжигали глаза. Я толком не знала, от этого ли у меня брызнули слезы, или же я рыдала от отчаяния и бессилия, когда опять раздался бой часов.

У самого начала узенькой улочки стояла семья из четырех человек. На детях были темно-красные платьица, такого же цвета ленты схватывали их собранные в хвосты волосы. Отец их был невысокого роста. Мне показалось, что в тени прямо у него за плечом я заметила что-то яркое. Я рванулась к ним, стараясь что-то разглядеть сквозь обжигающие слезы. Раздался бой часов, и младшая дочь прижала ладошки к ушам.

Девочка постарше, едва достававшая матери до пояса, обняла маму за ногу и уставилась в тень позади них. Я заметила, как она потянула мать за локоть и показала пальчиком куда-то в темноту. Раздался бой часов, и теперь я оказалась рядом с ними. Я была достаточно близко, чтобы услышать тоненький детский голосок. Ее отец удивленно вытаращился на меня, когда я ринулась на них, хрипло выкрикивая имя Эдварда. Девочка хихикнула и что-то сказала женщине, снова нетерпеливо указав ручкой в тень.

Я на бегу обогнула отца семейства, который успел выхватить ребенка у меня из-под ног, и ринулась к темной выемке позади них. У меня над головой пробили часы.

– Эдвард, нет! – крикнула я, но мой голос потонул в гулком звоне колокола.

Теперь я его увидела. И поняла, что он меня не видит. Сейчас это действительно был он, а не галлюцинация. И тут я поняла, что все мои видения были куда более ущербными, чем я думала: они никогда не воздавали ему должное.

Эдвард стоял, неподвижный, как статуя, всего в нескольких метрах от начала улочки. Глаза его были закрыты, под ними залегли темно-лиловые круги, руки бессильно висели вдоль тела ладонями наружу. Выражение лица казалось очень умиротворенным, словно ему снилось что-то приятное. Мраморно-белая грудь была обнажена, у ног лежала белая одежда. Отражавшийся от брусчатки свет смутно мерцал на его коже.

Я в жизни не видела ничего более прекрасного – и ясно это осознавала, даже когда бежала, крича и ловя ртом воздух. И последние семь месяцев ничего не значили. И сказанные им в лесу слова тоже ничего не значили. И уже не имело значения, нужна я ему или нет. Я никогда не пожелаю никого, кроме него, сколько бы ни прожила.

Раздался бой часов, и он широко шагнул к свету.

– Нет! – закричала я. – Эдвард, посмотри на меня!

Он меня не слышал. Едва заметно улыбнувшись, он поднял ногу, чтобы сделать следующий шаг, после которого он окажется под лучами палящего солнца. Я врезалась в него с такой силой, что рухнула бы на землю, если бы он не обнял меня. У меня перехватило дыхание, голова резко откинулась назад. Когда часы ударили снова, его темные глаза медленно открылись.

Он посмотрел на меня с тихим удивлением.

– Поразительно, – произнес он своим дивным голосом, полным изумления и даже несколько веселым. – Карлайл оказался прав.

– Эдвард, – попыталась выговорить я, но из горла вырвался лишь еле слышный хрип. – Тебе нужно вернуться в тень. Тебе нужно бежать!

Казалось, его охватило смущение. Он нежно провел рукой по моей щеке. Похоже, он не замечал того, что я пыталась силой вернуть его назад. С тем же успехом я могла бы толкать стены домов на улочке.