Новолуние

На самом дне царил мрак, но не полная темнота. Из отверстия наверху просачивался неяркий свет, отражаясь от мокрых камней у меня под ногами. Свет на мгновение исчез, и рядом со мной оказался Эдвард, излучая слабое белое свечение. Он обнял меня за плечи, прижав к себе, и медленно потянул вперед. Я обеими руками обхватила его холодное тело и зашагала, поскальзываясь и спотыкаясь, по неровной каменной поверхности. Звук тяжелой решетки, задвигаемой над водостоком, прогремел у нас за спиной с какой-то обреченностью.

Неяркий свет с улицы быстро растаял во мраке. Звуки моих нетвердых шагов эхом отдавались в темноте, создавая ощущение большого пространства, но точно определить его размеры я не могла. Я слышала лишь лихорадочное биение сердца и свои шаги по камням. Лишь однажды у меня за спиной раздался тихий вздох.

Эдвард крепко прижимал меня к себе. Свободной рукой он поглаживал меня по лицу, гладким большим пальцем проводя по моим губам. Иногда я чувствовала, как он зарывается лицом в мои волосы. Я знала, что это будет нашей единственной встречей после разлуки, и еще крепче прижималась к нему.

Теперь мне казалось, что я нужна ему, и этого было достаточно, чтобы превозмочь весь ужас, который внушали мне подземный туннель и шедшие за нами по пятам вампиры. Наверное, это было не более, чем чувство вины – вины, заставившей его прийти сюда, чтобы умереть, когда он поверил, что виновен в моем самоубийстве. Но я чувствовала, как его губы безмолвно прижимались к моему лбу, и мне не было дела до причины. По крайней мере, я могла снова побыть рядом с ним, прежде чем умру. Это куда лучше, чем долгая жизнь.

Мне хотелось спросить его, что же именно сейчас произойдет. Мне отчаянно хотелось знать, как мы умрем, словно смерть станет легче, если знать о ней заранее. Но говорить я не могла, даже шепотом, поскольку нас окружали вампиры. Они могли слышать все – каждый мой вздох, каждый удар моего сердца.

Дорожка у нас под ногами продолжала идти под уклон, уводя нас все глубже под землю, и мне стало жутко в этом замкнутом пространстве. Лишь рука Эдварда, гладившая меня по лицу, не давала мне завизжать.

Я не могла определить, откуда исходил свет, но вскоре темнота сменилась темно-серым свечением. Мы шли по низкому сводчатому туннелю. По серым стенам струились длинные черные потеки, словно камень истекал чернилами. Меня трясло, и мне казалось, что это от страха. Лишь когда у меня начали стучать зубы, я поняла, что замерзла. Одежда еще не просохла, а температура в городском подземелье была очень низкой. Почти как температура кожи Эдварда.

Он понял это и отпустил меня, держа лишь за руку.

– Н-нет, – прохрипела я, стуча зубами от холода и обвивая его руками. Кто знает, сколько нам еще осталось.

Он начал растирать мою руку своей холодной ладонью, пытаясь хоть как-то согреть.

Мы поспешно одолели туннель, или же мне только показалось, что я шла быстро. Мое медленное продвижение раздражало кого-то сзади – похоже, Феликса, – и я слышала, как он то и дело вздыхал.

В конце туннеля оказалась решетка с ржавыми прутьями толщиной в мою руку. Нас встретила открытая дверь из более тонких, переплетенных между собой планок. Эдвард нырнул в нее и быстро зашагал в более просторную и светлую комнату с каменными стенами. Решетка с грохотом захлопнулась, и послышался звук запираемого замка. Я была слишком испугана, чтобы оглядываться.

В другом конце длинной комнаты находилась низкая, тяжелая деревянная дверь. Очень толстая – я это заметила, потому что она тоже была открыта. Мы вошли в нее, и я удивленно оглянулась, машинально расслабившись. Стоявший рядом со мной Эдвард напрягся и стиснул зубы.

Глава 21 Решение

Мы оказались в ярко освещенном, ничем не примечательном коридоре. Кремового цвета стены, полы устланы серым ковролином. На потолке через равные промежутки висели самые обычные прямоугольные флуоресцентные светильники. Здесь было теплее, чему я обрадовалась. Помещение казалось очень комфортным после мрачных, отвратительных каменных сточных труб.

Эдвард, похоже, не разделял моего мнения. Он угрюмо смотрел в конец длинного коридора на небольшую, закутанную в черное одеяние фигуру, стоявшую рядом с лифтом.

Потом он потащил меня вперед, Элис шла с другой стороны. За нами со скрипом захлопнулась тяжелая дверь, а затем раздался грохот задвигаемой щеколды.

Джейн поджидала нас у лифта, одной рукой придерживая открытую дверь. Лицо ее не выражало ровным счетом ничего.

Едва оказавшись в лифте, трое вампиров из клана Вольтури повели себя еще более непринужденно. Они распахнули свои плащи, откинув капюшоны. У Феликса и Деметрия кожа была светло-оливкового оттенка, что выглядело очень странно в сочетании с их мертвенной бледностью. У Феликса были коротко остриженные черные волосы, а у Деметрия – кудри до плеч. Радужки глаз у них были темно-красные по краям, переходя в черный цвет вокруг зрачков. Под плащами виднелась современная одежда светлых тонов, ничем не бросающаяся в глаза.