Новые Дебри

В эту минуту Смотритель и заметил их коптильню. И покачал головой, не веря своим глазам: «Ну вы даете». Он обошел вокруг коптильни, откинул полог, сделал снимки, еще что-то записал. Потом вынул из заднего кармана фляжку, из рюкзака – спичечный коробок, поплескал на коптильню жидкостью из фляжки, чиркнул спичкой и бросил ее. Вспыхнуло пламя.

Строительство коптильни заняло у них целое лето – время ушло главным образом на то, чтобы разыскать дерево для постройки в предгорьях и перетащить в лагерь. Столько утомительной работы им еще не доводилось выполнять. Даже в те времена, когда они, казалось, годами только и делали что кочевали. Оказалось, сооружение постоянных построек потруднее переходов. Они смотрели, как горит коптильня. И ничего не могли поделать. Нарушение правил было очевидным.

– А вы не боитесь, что огонь распространится? – Голос Беа дрогнул от гнева и, похоже, толики грусти.

– Да нет, не особо. Лошадь у меня быстрая. – Он подмигнул Беа.

Она плюнула ему под ноги.

– Берегите себя, – ехидно добавил он и после нескольких неудачных попыток, чертыхаясь, снова влез в седло. Кивнул в сторону пылающей коптильни, крикнул: «Никаких следов!» – и галопом умчался прочь.

В тот день натаскать воды они еще не успели, поэтому огонь потушили несколькими шкурами со своих постелей. И закашлялись от едкой вони и дыма горящей оленьей шерсти и кожи.

На следующий день они послали охотников в предгорья за мясом.

Их беспокоило, что с началом кочевой жизни они утратят права на эту землю, хоть они и не имели на нее никаких прав. Поэтому сворачивать лагерь не стали. И остались в нем вопреки всем доводам рассудка. На этом настаивало их чутье.

* * *

Пока Охотники охотились, а Собиратели продолжали заниматься собирательством, Агнес и Глен помогали Дебре и Джейку с шитьем. Сестра, Брат и Кедровая Шишка тоже были рядом, но только завязывали на жилах узлы, а потом выслушивали упреки Дебры.

С оседлой жизнью у них прибавилось еды, начался рост ввысь и вширь, возникла потребность в новой одежде. В первую очередь для Агнес. Может, раньше она и вправду была слишком тощей, как считала ее мать, но теперь ее щеки, казалось, пружинили, чуть колыхались, задетые кончиками пальцев. Больше она уже не напоминала ходячий скелет. У нее наметились формы, хоть и еле заметные. Она сомневалась, что их видят другие, зато сама видела отчетливо. Когда она ложилась, ощущения были иными. Тело совсем иначе соприкасалось с землей. Вдобавок она еще и вытянулась. И теперь была ростом почти с Вэл. Когда они стояли рядом, смотрела Вэл прямо в нос. Но при этом она оставалась одной из самых низкорослых в Общине. Гораздо ниже, чем ее мать, которая ростом не уступала мужчинам.

Агнес наблюдала, как Глен осторожно отделяет пучки жил от оленьего сухожилия. У него снова появились брыли, они дрожали, пока он водил пальцами вверх и вниз по сухожилию. Первым распоряжением ее матери после того, как она присоединилась к Карлу на посту лидера группы, стало возвращение Глена в число кухонных работников Общины, и с тех пор его порцию и порции других Оригиналистов никто не урезал. Прежние работники клялись и божились, что и не думали урезать их, но Оригиналисты заметно пополнели за сезон, прошедший после введения новых порядков. Беа даже велела увеличить порцию Глена на некоторое время, пока он не окреп, не восстановил силы и его походка не стала тверже. Обязательным стало требование, чтобы Глен участвовал как минимум в одном разговоре в день с кем-нибудь из членов Общины, кроме Агнес. С ним беседовали поочередно. Оригиналистам подчиняться этому требованию было нетрудно, ведь они давно знали Глена, но неуютно под недовольными взглядами Карла. Однако если Глена игнорировали, недовольство демонстрировала Беа. Порой быть Оригиналистом оказывалось нелегко.

А Новоприбывшим – еще труднее. Им стоило немалых трудов воспринимать Глена как часть Общины. До сих пор он всегда держался на периферии и шел позади всех. Правда, Агнес уделяла ему много времени, приносила еду, промывала раны, которые он зарабатывал, постоянно спотыкаясь и ударяясь обо что-нибудь, и этим давала понять, что он в некотором смысле свой, но Новоприбывшим не верилось, что именно он был первым в этой группе, с него началась Община в штате Дебри, хоть так им и рассказывали. Основателем они по-прежнему считали Карла, и тот не спешил исправить их ошибку. И даже после того, как они узнали всю правду, все равно предпочитали думать, что это был Карл – сильный, решительный, жесткий, когда требовали обстоятельства. Карл им нравился больше. История Карла, рассказанная им самим, звучала лучше.

Но как выяснилось, грандиозные планы руководства у Карла отсутствовали. Никакой повестки дня или путей дальнейшего развития. Он просто хотел быть лидером и чтобы все решалось с его ведома. Однажды достигнув такого положения, он довольствовался тем, что поддерживал установившийся порядок.