Новые Дебри

Во время последней встречи они с матерью поссорились. Мать заехала к ним по ее просьбе. Беа объяснила, что на этой неделе они уезжают в штат Дебри. Агнес жалась к ней – серьезная, внимательная, с плюшевым единорогом в руке. Мать прищурилась, обводя взглядом квартиру, изучая багаж. Разглядывая одежду, которую только начали раскладывать по стопкам. К идее отъезда она отнеслась скептически, но поначалу уважительно. Поэтому Беа была потрясена, когда мать вдруг разразилась тирадой, полной гнева и недоверия. Ей и в голову не приходило, что Беа в самом деле отважится. В голову не приходило, что Беа в самом деле уедет. Как же я сглупила, думала Беа, глядя, как материнское лицо корежит буря эмоций. Ее план мать назвала идиотским. Пригрозила украсть Агнес и спрятать ее от Беа, чтобы та не смогла уехать. Даже попыталась дотянуться до Агнес, брызгая словами и слезами гнева и досады. «Ты ее убьешь», – визжала мать. Сердце Беа закаменело. Как ее мать могла подумать такое? Беа пыталась спасти Агнес. Она оттеснила мать в прихожую. Уже в дверях мать сделала резкий вдох и с горечью выпалила: «Не вздумай…» И тут Беа захлопнула перед ней дверь. В глазок ей было видно, как мать прижалась к двери лбом и разрыдалась. Материнская спина в глазке удлинилась, вытянулась в сторону коридора, она тряслась и тяжело вздымалась. Там Беа и оставила ее, поспешив заканчивать сборы. Спать она не ложилась. На следующий день она вместе с Агнес уехала в квартиру Глена, где он хранил свои бумаги, книги и все, что не помещалось у Беа. Там они завершили все приготовления и уехали, больше не сказав никому ни слова. Ссора выходила из ряда вон. Они с матерью редко скандалили. Беа была единственным ребенком, отца она считала таким же чужим человеком, как Агнес своего. Не то чтобы они с матерью были близки, но они были вместе.

Письмо, которое Беа получила через шесть месяцев после этой ссоры, было простым и забрызганным слезами: «Я так беспокоюсь. Не ем, не сплю. Я нашла настоящего врача для Агнес. Обещаю, с ней все будет хорошо. Пожалуйста, вернись домой!»

Это было первое письмо, которое Беа получила в штате Дебри. Она изводилась от тоски и одиночества. И, когда представила, как мать оплакивает ее, чуть сразу не рванула к границе. Как она могла взять и бросить ее? О чем она только думала? Какую чудовищную ошибку совершила. Едва она коснулась письма от матери, лежащего сверху в стопке, все эти мысли пронеслись у нее в голове. Такое часто случалось.

В ответном письме Беа еще раз объяснила матери свои соображения. Мать ответила стремительно и воодушевленно, все так же доказывая свою правоту, но Беа усмотрела в ее письме честную попытку понять ее. Так они и переписывались, словно в этом заключалась их работа. На каждый Пост приходило и отсылалось с него множество писем. В них содержались мысли об этих местах, о Городе, но главным образом – о заботе об Агнес. Ведь ради нее все и затевалось, верно? На упоминание о странностях Агнес мать Беа отозвалась: «Прямо как ты в том же возрасте». Беа открывалась ее забытая история.

Она взяла самое новое из писем. С даты отправления прошло полгода, и она решила, что в пути, если уже не здесь, где-нибудь на другом Посту, наверняка есть еще одно письмо – неотсортированное, недоставленное. Другой конверт прислали из юридической фирмы, которая занималась финансовыми и прочими делами Беа, пока она отсутствовала. За годы она получила много писем от них, и это всегда были сведения о каких-нибудь изменениях в ставке субаренды ее квартиры или информация о налогах, хотя теперь у нее и не имелось работы, чтобы платить с дохода налог. Открыть это письмо было проще. Она подсунула палец под клапан конверта и взломала печать.

«Просим Вас присутствовать на оглашении завещания Вашей матери 17 марта сего года. Ее имущественные дела отчасти имеют отношение к Вам и требуют Вашего внимания.

Надеемся, Вы сознаете всю важность своего присутствия на этом оглашении».

У Беа вспыхнули щеки. Она слышала свист резкого ветра, но ощущала кожей лишь солнечный жар.

– Нет… – прошептала она, вскрывая письмо от матери.