Новые пирамиды Земли

И все же впервые за три десятка лет у России появилось нечто вроде новой, довольной стройной идеологии будущего развития страны. Прежние поиски т. н. «национальной идеи» как правило сводились к тривиальной мысли: «лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным». Не раз высказывалась мысль, что Россия из сырьедобывающей страны должна превратится в великую державу, активно развивающую и широко использующую высокие технологии во всех отраслях промышленности, а не только в ВПК, авиации и космосе. Однако развитые страны Запада уже несколько десятилетий шли именно этим путем, и наивно было полагать, что Россия сможет быстро догнать хотя бы Южную Корею, и тем более Японию (кстати, в свое время беззастенчиво воспользовавшейся многими открытиями и изобретениями российских ученых, в частности лауреата Нобелевской премии Ж.Алферова). Да, Россия, несмотря на все катаклизмы и массовый отток «мозгов» на Запад, по-прежнему обладала передовой научной школой. Однако жизнь давно показала: мало создать оригинальную научную теорию или запатентовать разработанные на ее основе изобретения – нужно еще быстро и эффективно внедрить их в производство. Но для этого нужны не только огромные средства (которых, как правило, не находилось), но и уже освоенные, другие высокие технологии! Этот порочный круг разорвать было невероятно тяжело, особенно если учесть, что большая часть промышленности России к тому времени уже явно и неявно принадлежала крупным западным компаниям, совершенно не заинтересованным в появлении более эффективных в технологическом отношении конкурентов. Но самое главное: сторонники подобной технократической «национальной идеи» забывали, что высокие технологии – это материальный путь (в котором Россия никогда особенно не преуспевала), он вряд ли мог утолить неизбывную жажду русского человека к вечному духовному поиску.

Впрочем, у идеи духовного поиска издревле имелись свои ярые сторонники. Но они говорили: «русский Дух», а подразумевали: «православная Вера». «Россия вновь должна вернуться в лоно Церкви, – говорили такие люди. – Христианская вера почти тысячу лет хранила Отечество, и только в двадцатом веке большевики варварски разрушили эту великую духовную традицию русского народа. Пора восстановить то, что было утрачено, и тогда Россия вновь обретет в православной Вере мощную опору!»

Однако предложение всем и вся спешно вернуться в лоно православной Церкви встречало и множество возражений. Скептики справедливо говорили о том, что за семьдесят лет Советской власти народ разучился верить, и теперь, когда более 90 % населения являлись убежденными атеистами в пятом поколении, вернуть утраченные позиции становилось практически невозможно. Да и нужно ли сейчас, в начале третьего тысячелетия, возвращаться к обветшалым, фантастическим идеям о небесной тверди, шести дням сотворения мира и акте сотворении Евы из ребра Адама? К тому же Россия была многонациональной страной, и десятки миллионов людей считали своим богом отнюдь не Христа, а Аллаха, Яхве или Будду. Возвышение одной Церкви, одной Веры над другими неизбежно приводило к углублению явных или тайных национальных противоречий. В разных частях мира, особенно на Ближнем Востоке, уже не одно десятилетие шли фактически религиозные конфликты и войны – неужто многоконфессионной России нужно было обострять и без того непростые отношения между десятками народов?

Впрочем, существовала еще одна, третья идея, еще один путь, который активно навязывали народу либералы-западники, в основном из числа столичных элит. По их мнению, лучшей национальной идеей для России станет… полное отсутствие такое идеи! Либералы заклинали: Россия должна навсегда оставить поиски своего, особого пути. Раз уж «эта страна» по собственной дикости заблудилась в лабиринтах истории и потратила две трети двадцатого века на тупиковый путь тоталитарного коммунизма, то ныне она должны смиренно возвратиться на «торный путь человечества» и послушно следовать в хвосте за ведущими цивилизованными державами, учась у них, как строить процветающее, благополучное во всех отношениях постиндустриальное общество. Разумеется, это должно быть общество потребления западного типа (разрешалось выбирать между США или, скажем, Швецией), с буржуазными идеалами и свободами – а какое же еще?

Правда, сторонников такой «хвостатой» идеи ныне в России осталось сравнительно немного. Даже городская молодежь из поколения «выбравшее «Пепси»», которая в начале 21 века радостно заболела вещизмом, спустя двадцать лет заметно поостыла, поняв, что в этом «прекрасном новом мире» девять десятых из них никогда не станут хозяевами, а вот шансы стать гастербайтерами в своей же собственной стране у них весьма велики.