Читаем Новый Мир ( № 3 2010) полностью

В предисловии к роману Пелевина «Чапаев и Пустота» сказано: «Специалисты по литературе, вероятно, увидят в нашем повествовании всего лишь очередной продукт модного в последние годы критического солипсизма». Подпись под предисловием: «Урган Джамбон Тулку VII, Председатель Буддийского Фронта Полного и Окончательного освобождения (ПОО (б))»[3].

Поверим уважаемому Председателю и попробуем разобраться, что же такое «критический солипсизм», поскольку есть серьезное подозрение, что продуктом (а также глубоким анализом) именно этого метода является роман о графе Т. Но для этого совершим довольно далекий экскурс в теорию исследования.

 

Открытые и замкнутые системы

С точки зрения науки или философии можно выделить два типа систем, возникающих при исследовании объекта.

 

Тип 1. Система, которая не включает наблюдателя. Причем влияние на нее самого наблюдателя пренебрежимо мало. Она существует как бы сама по себе, а наблюдатель только получает о ней информацию.

Такие системы характерны для позитивистской науки. Наблюдатель (субъект) в данном случае выступает как некоторый универсальный измеритель: он анализирует объект, при этом объект никак на него не влияет. Более того, такое влияние должно быть последовательно исключено. Позитивистский эксперимент, таким образом, добивается строгой объективности измерения.

Галилей бросает свинцовые шары с Пизанской башни. Он исследует процессы свободного падения тел. Шары (слава богу) падают на землю, а не на голову исследователя. Он устраняет себя из системы и потому делает вывод, что падение шаров будет подчиняться одним и тем же законам, кто бы и когда бы их ни бросал.

Такие системы назовемоткрытыми.

 

Тип. 2. Система, которая включает в себя наблюдателя. Наблюдателя не всегда можно устранить из системы. (А в этом случае непрерывное взаимодействие и взаимовлияние субъекта и объекта неизбежны.) Например, в том случае, когда ученый или философ исследуют универсум как целое, универсум заведомо включает в себя исследователя, а другого универсума, из которого можно было бы объективно и независимо посмотреть на окружающий мир, у нас нет.

Примером подобной системы также является сам наблюдатель в процессе самопознания. Когда я пытаюсь разобраться в своих мыслях, я себя неизбежно меняю, и потому подобный процесс бесконечен.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза / Детективы