Новый Мир ( № 1 2002)

Следующий раздел — “Как бы резвяся и играя...” — о философии смешного. Здесь есть теория о происхождении смешного “В поисках Чеширского кота”, объясняющая происхождение разных видов смеха — от интеллектуального до того, который от щекотки. Впрочем, частные наблюдения убедительнее и глубже, чем общая теория, которая выглядит излишне схематичной и лично мне кажется недостаточно обоснованной. А к “отдельным случаям” относится, например, исследование биографии Эдварда Лира: лимерики Лира знают почти все, а биография его в России известна мало. Но и здесь Кружков прежде всего показывает Лира какпозднего романтика— сопоставимого, например, со Стивенсоном. Сравнивает баллады Лира — такие, как “Джангли”, “Сватовство Йонги-Бонги-Боя”, “Дядя Арли”, — с поздним Йейтсом, с его любовью к мрачному юмору.

Раздел “Сеанс разоблачений” — полемический. Это очень качественная полемика с Ильей Гилиловым — тем самым, который считает, что за Шекспира все написали графиня и граф Рэтленды. Это спор с новейшими “ниспровержениями” Пастернака — не только с филологическими, но и с мемуарными “сплетнями в виде версий”: сплетням Кружков противопоставляет собственные и, на мой взгляд, достаточно корректные трактовки событий, связанных с Нобелевской премией и советской травлей конца 50-х.

Заключительные страницы книги автобиографичны: почти стихотворения в прозе, — но притом компаративистские, сопоставительные, содержащие встречу эпох и методов. Это эссе о путешествиях автора, географических и культурных, а рядом — фотографии, сделанные в путешествиях, и стихи, собственные и переводные, связанные с темами путешествий.

Стиль Кружкова-эссеиста часто построен на скрытых аллюзиях: например, название главы в “Английской деревеньке” “О сундуке, прибывшем вместе с Пушкиным в Болдино, и что было внутри” вызывает в памяти Жуковского: “Баллада, в которой описывается, как одна старушка ехала на черном коне вдвоем и кто сидел впереди”. Есть и более сложные аллюзии: глава “Загадка „Замиу”” (в “Communio poetarum”) тщательно стилизована под эссе Ираклия Андроникова “Загадка Н. Ф. И.”.