Новый взгляд на трансперсональную теорию: человеческая духовность с точки зрения соучастия

2. В философском плане субъективно-опытная точка зрения проистекает от существенно гуманистических истоков трансперсональной ориентации. Трансперсональные исследования рождались в самом центре западной гуманистической традиции, занимавшейся, в первую очередь, утверждением внутренне присущей онтологической и эпистемологической ценности индивидуального человеческого опыта (Bullock, 1985; Davidson, 1994) (5). Поэтому не следует удивляться тому, что акцент на индивидуальном опыте — на его потенциальных возможностях, его творческой природе, его высших моментах и т. д., который был девизом гуманистической психологии, естественным образом вошёл в основополагающие метафоры, философские допущения и исследовательские программы трансперсональных дисциплин.

Общеизвестно, что в числе непосредственных гуманистических источников трансперсонального направления были новаторские работы Маслоу (Maslow, 1968, 1970) по самоактуализации и пиковым переживаниям. В своих основополагающих исследованиях совершенного психологического здоровья Маслоу (1968) объясняет, что самоактуализовавшиеся индивиды — то есть люди, достигшие высокого уровня зрелости, здоровья и самоосуществления, — часто сообщают о преходящих эпизодах, которые он назвал пиковыми переживаниями. Согласно Маслоу (1968, 1970), пиковые переживания представляют собой самые удовлетворяющие, радостные, и блаженные моменты в жизни человека. В такие моменты человек, в частности, может переживать чувство само-превосхождения, цельности и незаслуженной милости; разрешение противоположностей обыденной жизни; разнообразные творческие и духовные прозрения; полную утрату тревоги и страха; непоколебимую уверенность в изначально благожелательной природе мира.

Решающее значение для возникновения трансперсональной ориентации имело приравнивание Маслоу пиковых переживаний к тому, что он называл «центральным религиозным опытом», то есть сущностным, подлинным и фундаментальным трансцендентным опытом, который, по его мнению, можно обнаружить в основе всех религиозных традиций (6). Именно эта связь между психологическим здоровьем и религиозным опытом побуждала Маслоу идти дальше преимущественно светских и экзистенциальных интересов гуманистической психологии, к формулировке новой психологии — психологии, которая по контрасту с гуманистическим направлением была бы «трансперсональной, трансчеловеческой, сосредоточивающейся на космосе, а не на человеческих нуждах и интересах, выходящей за пределы человечности, самотождественности, самоактуализации и тому подобного (1968, стр.iii-iv).

Разумеется, в ситуации упадка западных метафизических традиций в эпоху современности для поиска подтверждения зародышевых прозрений Маслоу и придания им законного статуса существовали, в основном, две возможности — Юнг или Восток (7). С одной стороны, психология Юнга включала в себя, хотя и под прикрытием психологического языка, многие прозрения эзотеризма, тем самым неся в современность наследие западных метафизических традиций (Hanegraaf, 1998; Noll, 1994). С другой стороны, на Востоке первые трансперсоналисты находили живые традиции, которые предлагали не только непатологические точки зрения на трансперсональные феномены, но также обильные свидетельства в поддержку связи между духовностью и оптимальным психологическим здоровьем. Практически все трансперсональные теоретики следовали по одному из этих двух путей, и некоторые современные споры — например, между Уилбером и Уошберном о природе трансперсонального развития — отражают это историческое расхождение (Washburn, 1990, 1995, 1996а, 1996b; Wilber, 1990с, 1996d, 1997а).

В целом, если прибавить к индивидуалистическому характеру гуманистической психологии и к предложенному Маслоу объяснению духовности крайне «экспириенциалистскую» атмосферу Калифорнии в конце 1960‑х гг. — повсеместное увлечение экспериментами с психоделическими веществами, медитацией, сенсорной изоляцией и другими техниками изменения сознания, бурное развитие эмпирических подходов к психотерапии и личностному росту и так далее, — то экспириенциальный характер рождавшейся области трансперсональной психологии представляется не только понятным, но и, пожалуй, неизбежным.

3. Методологически экспириенциальная точка зрения возникла как эпистемическая стратегия для поддержки обоснованности утверждений трансперсонального знания. Я предполагаю, что одной из главных причин для поворота к внутреннему опыту в трансперсональных исследованиях была попытка выглядеть эмпирическими и, следовательно, научными в глазах более широких академических и социальных сообществ.