Новый взгляд на трансперсональную теорию: человеческая духовность с точки зрения соучастия

На мой взгляд, за почти маниакальной увлечённостью трансперсоналистов установлением эмпирических оснований своей области скрывались три главных фактора: 1) огромный технологический успех и общественный престиж эмпирической науки в XX веке, 2) историческая связь между религией и догматизмом в западном мире и 3) современная маргинализация духовности до статуса субъективных переживаний. Естественно, что сочетание этих факторов делало эмпирическое оправдание трансперсональных исследований почти категорическим требованием: если считалось, что духовность, по существу, представляет собой субъективный опыт, и если единственным достоверным знанием считалось эмпирическое знание, то эпистемическую законность трансперсональных исследований следовало защищать с позиции «науки человеческого опыта», «внутреннего эмпиризма», «даосской науки», «субъективной эпистемологии», «науки сознания» или, в более недавнее время, «науки духовного опыта». Хотя эти проекты в поддержку эмпирических основ (что здесь означает — укорененности во внутреннем опыте) трансперсональных и духовных утверждений различались расстановкой акцентов, все они имели недвусмысленно тождественную цель — узаконивание трансперсональных исследований как эмпирических и, следовательно, эпистемически обоснованных дисциплин познания.

В следующей главе мы вернёмся к этим методологическим вопросам. Однако перед тем, как заканчивать данный раздел, я должен сказать несколько слов о своём выборе работ Маслоу для иллюстрации основных источников субъективно-опытной точки зрения. Основная причина этого выбора состояла в том, что Маслоу играл центральную роль в возникновении трансперсональных исследований, и влиянию его идей на последующее развитие области, вероятно, нет равных. Однако следует пояснить, что я не намеревался критиковать первопроходческие исследования Маслоу (8). Напротив, я полагаю, что во времена возникновения трансперсональной ориентации объяснение трансперсональных феноменов с точки зрения субъективного опыта было не только исторически неизбежным, но и имело решающее методологическое значение. То есть, узаконивание трансперсональных исследований в интеллектуальном климате конца 1960‑х и 1970‑х (и даже 1980‑х) годов должно было носить эмпирический характер. Однако я буду доказывать, что это эмпирическое объяснение, хотя и было в своё время необходимым и даже благотворным, теперь стало ненужным, ограничивающим и ухудшающим ситуацию.

Этому не следует удивляться. Человеческая история — равно как и психологическая и духовная литература — изобилует примерами прозрений, некогда имевших решающее освободительное значение, но с течением времени становившихся досадным бременем, от которого было необходимо избавляться. Возьмём, например, предложенное Декартом деление мира на две различные реалии — res cogitans (мыслящую субстанцию: субъективный опыт, ум и т. д.) и res extensa (протяжённую субстанцию: объективный мир, тело и т. п.). В XVI в. картезианский дуализм оказал глубокое освобождающее действие, в частности, избавив человеческий разум и эмпирическую науку от власти догматичной католической церкви. Однако сегодня картезианский дуализм ассоциируется со всевозможными философскими, экологическими, социальными и экзистенциальными недугами — вроде путаницы, вызываемой дилеммами объективизма — релятивизма, и неприятностей, проистекающих от так называемой «картезианской тревоги» (то есть невозможности найти предельные основания человеческого знания и морали) (Bernstein, 1985); «утраты миром очарования» и эксплуатации природы (Berman, 1981; Capra, 1982); подавления женского аспекта и отмежевания от нашего телесного существования (Bordo, 1987; Leder, 1990); а также онтологического отстранения и духовного отчуждения, типичных для нашего времени (Grof, 1985; Tarnas, 1991). По этим и Другим причинам все большее число современных критических мыслителей призывают к отказу от картезианского наследия (см. также, например, Damasio, 1995; Levin, 1988а; Marsh, 1988; Donnovan-Anderson, 1996; Varela, Thompson, & Rosch, 1991).

В этой книге я привожу доводы в пользу того, что это справедливо и по отношению к субъективно-опытной точке зрения.

   ​ Фундаментальные проблемы экспириенциальной точки зрения