Ну, здравствуй, брат...

По взаимной неписаной договоренности — наш величественный балкон, с выходами из «личных покоев», территория только для мирных переговоров. Я поворачиваюсь кругом и киваю головой в сторону пары наших любимых кресел, где по вечерам, заключив временное перемирие, мы некоторое время вполне мирно общались. Сестренка в шикарном длинном, с золотым драконом на спине красном халате. Он надет на яркую шелковую пижаму. Она усаживается в кресло напротив меня, подтянув ноги под себя. Я с интересом смотрю на своего близнеца и отмечаю, что разговор с этой выдрой может быть вполне себе так приятным мирным и безобидным соревнованием в остроумии. Но, по-видимому, сегодня у нее есть вопросы…

— Как ты думаешь, Ал, почему меня все-таки ссылают в Салем? А?

— Салемские ведьмы, судя по известному фильму, это звучит круто…

— А если серьезно?

— Дамблдор не всегда объясняет родителям причины своих решений… так сказала мама, — отвечаю я.

— На каникулах сможем обмениваться новостями, достижениями в магии, — кажется, она не хочет больше гадать, а соглашается с неизбежной разведывательной «командировкой». — Но ты, будешь мне писать? — Неожиданно спрашивает сестра.

— Наверное… — неуверенно отвечаю я.

— Я бы хотела увидеть Гарри, поговорить с кузеном, такая история, Авада Кедавра… — невольно выдает Анна причину своего истинного интереса к нашей будущей «переписке».

— Ах, вот оно что! Я передам Гарри, что у него есть горячая поклонница в Америке…

— Алекс! Он наш брат! Мама рассказывала, что Дурсли — это просто кошмар, а Гарри…

— Вырос худосочным очкариком со шрамом на лбу, рекламирующим автомобильный концерн «Опель»…

— Ты всегда был очень мил, маг — милитарист!

— Милая девочка, надежда Салемского кружка кройки и шитья…

Она замолкает, обдумывая ответный удар, и вдруг начинает хохотать.

— Кружок… ха-ха… чего? Кройки и шитья? Ха-ха… ну ты и язва…

— Язва — это ты, а я… ха-ха… я только учусь…

Мы смеемся так, что с балкончика повыше нашего раздается голос мамы:

— Так, всем быстро спать! Мальчики налево, девочки направо! Завтра рано вставать! Ну-ка марш в свои кровати! — Папа и мама стоят на балконе, слегка обнявшись, смотрят на нас сверху, опираясь на перила. Мы явно мешаем им любоваться красивым закатом…

* * *

Утром первого сентября отец отвез меня на вокзал «Кингс Кросс». Оставив наш крутой Лендровер на стоянке, мы прошли через площадь, лавируя в толпе туристов, и остановились у барьера, вернее, колонны между платформами 9 и 10. Накануне мы проводили маму и Анну, улетевших на Гольфстриме в Америку. Прощаясь, сестра подала мне руку, улыбнулась, но все-таки попросила, напомнила, как бы между делом, передать привет Гарри. Я не стал снова острить на эту тему, и просто кивнул ей в ответ. А она мне начинает нравиться, подумал я, наверное, мне будет ее не хватать. Анна махнула мне рукой на прощанье с трапа самолета, мама поцеловала, пожелав удачи в Хогвартсе, и они поднялись на борт. Минни улетела вместе со своей хозяйкой, а сержант Пэппер, стоявший рядом со мной искренне прослезился, провожая «коллегу».