Нужна ли нам литература?

Мы потому остановились на этихъ прискорбныхъ примрахъ, что они очень рельефно характеризуютъ то приниженіе понятій которое въ послдніе годы сдлалось какъ бы задачей извстной части нашей журналистики. Присутствіе идеаловъ, врность неизмннымъ, элементарнымъ треобваніямъ искусства, художественное творчество преслдуются во всхъ областяхъ духовной дятельности, какъ нчто въ высшей степени враждебное какимъ-то новымъ требованіемъ времени: таланты унижаются съ мстительною злобою и на мсто ихъ возвеличивается посредственность, охотно подчиняющаяся требованіямъ газетной моды и руководству невжественной критики – литературной, музыкальной и художественной. Вмсто дйствительныхъ дарованій возводятся на упраздненные пьедесталы крохотные талантики и даже просто бездарности – потому что масса не можетъ жить безъ авторитетовъ, и когда рушатся старые, она требуетъ новыхъ. Удовлетворяя этой естественной потребности, тенденціозная печать спшитъ создавать эфемерныя, раздутыя репутаціи, обязательно подставляя ихъ въ отвтъ на роковой вопросъ: гд уже дарованія этой новой школы, такъ самоувренно обрушившей свои удары на самыя свтлыя имена литературныя и художественныя?

Кром этого роковаго вопроса, съ грхомъ пополамъ обходимаго возвеличеніемъ приходскихъ геніевъ, естественно представляется также боле общій вопросъ: во имя чего принижается и бракуется все талантливое явившееся въ нашемъ духовномъ творчеств, а вмст съ тмъ и основныя требованія этого творчества, пріобрвшія историческія права гражданства не только у насъ, но и во всемъ цивилизованномъ мір?

Если мы внимательно всмотримся въ то что ежедневно и ежемсячно говорится въ петербургской печати по литературнымъ и художественнымъ вопросамъ, сквозь вс извороты печатнаго слова мы разглядимъ что приниженіе понятій, преслдованіе новыхъ талантовъ и такъ-называемое развнчаніе старыхъ совершается не во ими чего другаго, какъ узкаго, мелкаго журнализма, понимаемаго въ смысл бездушнаго проповдыванія прогрессивныхъ идей и ежедневной борьбы за мелкіе, частные интересы. Конечно, ни одинъ изъ публицистовъ извстнаго лагеря не сдлаетъ откровеннаго признанія относительно руководящихъ имъ цлей: извстно какъ осторожно отмалчивается на этотъ счетъ петербургская печать; но сквозь извороты журнальной полемики и фразистаго либерализма не трудно разглядть что подкладкою всхъ такъ-называемыхъ высокихъ взглядовъ и разглагольствованій объ общественныхъ задачахъ служитъ именно усвоенное современною печатью узское и мелочное поклоненіе журнализму. Небольшой разборъ одной журнальной статьи, къ которому мы сейчасъ обратимся, вполн оправдаетъ нашу догадку.

Г. Пыпинъ давно уже занимается въ Встник Европы разработкой исторіи нашей литературы и общественности въ текущемъ столтіи – съ той точки зрнія которая подъ историческою критикой понимаетъ такъ-называемое развнчаніе и низведеніе съ пьедесталовъ. Эту точку зрнія г. Пыпинъ весьма усердно проводитъ въ наиболе распространенномъ петербургскомъ журнал, производя въ литературной и общественной исторіи новой Россіи такія же точно опустошенія какія его сотоварищъ по университету и по журналу, г. Костомаровъ, производитъ въ исторіи старой Руси. Коллекція развнчанныхъ русскихъ дятелей, благодаря этой дружной работ двухъ ученыхъ журналистовъ, обогащается съ каждымъ годомъ. Еще недавно г. Пыпинъ развнчалъ Карамзина, довольно неожиданно показавъ въ немъ ограниченнаго человка и крпостника; теперь онъ подвергаетъ той же операціи самое свтлое, самое дорогое въ нашей литератур имя – Пушкина. Повидимому есть что-то роковое въ этомъ движеніи, боле и боле овладвающемъ нашею журналистикой: разъ вступивъ на этотъ путь, кажется нельзя уже остановиться; по крайней мр въ послдней стать своей г. Пыпинъ, начавъ низведеніемъ съ пьедестала Пушкина, съ цлью подложить его подъ ноги Гоголю, кончилъ тмъ что развнчалъ и самого Гоголя, чтобы бросить его подъ ноги г. Пыпину, взгляды котораго оказываются неизмримо шире и просвтительне взглядовъ Пушкина и Гоголя. Приходится думать что оцнка литературныхъ, художественныхъ и общественныхъ идеаловъ прошлыхъ десятилтій съ высоты современнаго петербургскаго журнализма становится у насъ закономъ, на которомъ думаютъ утвердить новую критику.