Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья

Кинув взгляд на полупустой чайничек и на Гу Юшэна, Тан Цзэмин опустил глаза, чуть крепче сжимая чашку с уже подостывшим чаем.

Выехав до полудня, они галопом проскакали почти весь оставшийся путь, сделав всего два коротких привала, за которые Лю Синь успел ближе познакомиться с конем Тан Цзэмина – Игуем. Мальчик подвел юношу к нему и положил руку на черную гриву – лишь одна сизая прядь почти у самого уха выбивалась из общего цвета. Красивый вороной конь с мощными копытами был быстр и статен и, казалось, имел тот еще характер, красуясь перед ними и гарцуя, а иногда становясь на дыбы. Лю Синь улыбался, глядя на воодушевленного Тан Цзэмина, который цеплялся за гриву и гладил коня по морде.

Они проезжали мимо озер и небольших рек, останавливаясь, чтобы наполнить бурдюки. Видели непроходимые чащи, которые хоть и были темными и гнетущими, но все равно им было далеко до проклятых лесов тех земель, откуда они пришли. Видели высокие горы и равнины, которым не было края, расчерченные полосами посаженных цветов и зерна. Они видели небольшие поселения и проезжали сквозь них по небольшим рынкам, не задерживаясь и не останавливаясь, чтобы не тратить времени.

Лю Синь дышал, дышал и не мог надышаться наконец-то чистым воздухом и спокойствием. Медленно пересекая небольшой лес и глядя на возвышающийся впереди холм, Лю Синь повернулся к едущему рядом Тан Цзэмину.

– Знаешь, когда мы шли через проклятые земли, я частенько ловил себя на мысли, что неплохо было бы остаться в Цайцюнь. Думал, что хотел бы вернуться. По крайней мере, там было все просто и так понятно. Мы жили и работали в безопасности и тишине. До определенного момента, конечно, но все же… Иногда во время нашего пути я думал, что скучаю по той жизни, которую мы вели.

Тан Цзэмин повернул голову и улыбнулся:

– Все будет еще лучше. Обязательно.

В следующее мгновение он вдруг что-то услышал и погнал коня на холм. Лю Синь поскакал следом, отставая на пару шагов.

Тан Цзэмин повернулся к нему, кивая на что-то впереди:

– Смотри.

Поравнявшись с Тан Цзэмином, юноша не сдержал восторженный вздох. Широко распахнутыми глазами он смотрел на развернувшийся перед ними город, стоявший на берегу большой реки. Крыши сторожевых башен возвышались над ним, увенчанные голубыми знаменами, которые развевались на ветру, величественно демонстрируя символ города – золотого карпа, выпрыгивающего из синевы вод. Город был отделен от берега массивным каменным мостом, который начинался чуть впереди, оставалось лишь съехать с пригорка.

– Это…

– Яотин, – ответил Тан Цзэмин, глубоко втягивая воздух.

– Ох…

Лю Синь чувствовал, что не может вымолвить ни слова, восхищенно наблюдая за ярким сиянием, отблесками распространявшимся на всю округу от настенных щитов и красно-золотых пагод. Казалось, этот город искрит жизнью. В контрасте с деревней, в которой он прожил почти полгода, это место казалось раем, спущенным с небес. Позади остались действительно проклятые земли. Теперь Лю Синь как никогда видел различие. В глазах пестрело от яркости красок и почти ослепляло привыкшие к серости глаза.

– Ну как, все еще хочешь вернуться в Цайцюнь? – улыбнулся Тан Цзэмин, останавливая коня чуть впереди. Обернувшись на юношу и чуть щурясь, он кивнул в сторону моста. – Ты же любишь сладости. Там они определенно есть.

Глава 15. Яотин

Четыре всадника ехали по вымощенному белыми камнями мосту. Гул со всех сторон приглушал стук копыт. Лю Синь крутил головой, оглядывая проходящих мимо людей, и никак не мог насмотреться на буйство красок и жизни.

Когда они въехали в город, пройдя через массивные синие ворота, он удивился еще больше: по улицам сновали люди в красивых, опрятных одеждах, мимо проезжали экипажи и паланкины, развозя местную знать; отовсюду слышались громкие голоса торговцев и лилась музыка. Запах свежей выпечки привлек особое внимание Лю Синя: доносившийся из многочисленных лавок и пекарен, он словно зазывал и манил к себе путников. Разномастные изделия на витринах поражали воображение. Здесь были и свежий хлеб, и мясные баоцзы, и рисовые пироги с красными бобами – все щедро посыпанные цветной сахарной пудрой и с причудливыми узорами. Повернувшись в другую сторону, можно было увидеть чайные, из которых даже в этой какофонии запахов доносились нотки молочного чая и медовых шариков с кунжутом.

Лю Синь сглотнул вязкую слюну и оглянулся на Тан Цзэмина, который ехал чуть позади. Сразу же наткнувшись на взгляд синих глаз, он улыбнулся и поравнялся с ним, указывая на все, что привлекало внимание. Лю Синь светился от счастья, с воодушевлением перечисляя увиденное. Плача в душе, он купался в этих запахах и красках и все не мог поверить, что ужасы остались наконец позади. Суетливые горожане, казалось, даже не подозревали, что творится всего в нескольких днях пути от Яотина. Поглощенные бурной жизнью, они крутились по своим делам, бегая по чистым улочкам. Здесь не было слышно ни плача, ни горестных стенаний, что до сих пор звучали в сознании Лю Синя, теперь же приглушаемые гулом огромного города.