o 0a115616b968c99b

Тео посмотрела на стол и звонко сказала: «Вырасту – буду так играть, как ты, бабушка!»

-А как же, - согласилась Марфа. «Твой дедушка Майкл тоже отменный картежник, на весь

Париж знаменит».

-Не расстраивайся, - примирительно сказал Джованни юноше, - твоя мама, во время оно,

Франческо Медичи, великого герцога Тосканского, в баккара обыгрывала, так что мы с тобой

тут так – он рассмеялся, - ученики.

Мать поднялась и поцеловала бронзовые кудри. «Все равно, - тихо сказала Марфа сыну на

ухо, - вот вернешься следующим летом, - и опять за карты засядем, у тебя отлично

получается. Отец говорил с тобой, ну, сам знаешь, о чем?»

Уильям чуть покраснел и кивнул. «Ну и хорошо, - Марфа обняла сына сзади.

-А что вам привезти, матушка? – Уильям поцеловал ее маленькую, сильную руку.

-О, - Марфа рассмеялась, - я тебе список только начала составлять, дорогой мой. И

посмотри там для нашей коллекции что-нибудь, у тебя глаз хороший, в отца.

-Ворота бы закрыть, - Джованни поднялся. «Пойду, прогуляюсь».

Он спустился по лестнице вниз и замер на пороге дома – заходящее солнце освещало

Темзу, и вода в ней казалась расплавленным золотом. «Шестьдесят шесть, - усмехнулся про

себя мужчина. «Лет десять бы еще. Нет, двенадцать, как раз Пьетро и Аните восемнадцать

исполнится, и с внуками успею повозиться. Господи, быстрей бы Питер уже приехал.

- А все равно, - он внезапно присел на каменные ступени террасы, и погладил короткую,

ухоженную бороду, - хоть мне и седьмой десяток, а я еще долго Мияко из постели не

выпущу. Вот как вчера, например, - Джованни улыбнулся, коснувшись ладонью теплых

камней.

-Мы же вот так с Пьетро сидели, там, в Тоскане, когда я с Орсини дрался. Вот о чем жалеть

буду – что с Пьетро я так и не увиделся. Теперь уж на небесах только, - Джованни легко

поднялся и застыл, - темноволосая женщина в гранатовом, бархатном платье, придержала

белую лошадь на дороге, и, обернувшись, сказала кому-то: «Наверное, это здесь,

Александр».

-Глаза, - подумал Джованни, чуть покачнувшись, схватившись рукой за открытую, резного

дуба, парадную дверь. «У Марии такие были – как самая черная ночь, бархатные, мягкие.

Девочка моя, Господи, ну как мне тебя благодарить».

Она была высокой, и все равно – остановившись перед ним, подняв голову, женщина тихо,

одними губами, сказала: «Папа?»

-Господи, какой он красивый, - подумала Полли. «И высокий, какой. А волосы уже в седине, и

борода тоже. Александр на него похож».

-Доченька, - неслышно проговорил Джованни. «Полли, милая моя…». На ее шее блестел

простой, медный крестик. Женщина вдруг уронила голову, прикрытую бархатным беретом,

ему на плечо, и разрыдалась – горько, отчаянно, не смея его обнять.

-Не надо, - сказал Джованни, гладя ее по темным, упавшим на спину локонам. «Все,

доченька, ты дома, папа с тобой, и так будет всегда. Все хорошо, девочка моя, не плачь».

-Я не могу, - Полли вытерла лицо о рукав его рубашки. «Папа, милый папа, ведь так долго,

так долго…»

-Я знаю, - он нежно поцеловал ее в лоб. «Но все закончилось, доченька».

-Дедушка, - внезапно раздался из-за спины Полли робкий, неуверенный голос.

«Здравствуйте, дедушка».

-Это же я, - подумал Джованни. «Только глаза серые, а так – не отличить от меня в детстве».

-Александр Филипп Говард, граф Ноттингем, - склонил голову мальчик и Джованни увидел

перед собой Франческо – там, на мосту через Тибр, в сиянии римского заката. «Хочется

жизни, - вспомнил он, и, присев, обняв мальчика, шепнул: «Джованни ди Амальфи, дорогой

мой внук. Я знал твоего отца, и очень рад, что вы, теперь, наконец-то, со мной».

Мужчина вдруг улыбнулся, и, все еще рассматривая ребенка, сказал: «Моего отца, твоего

прадедушку, звали Филиппо. Видишь, как получилось. Ты родился в Риме, и я тоже. Вообще,

- Джованни усмехнулся, и, поднявшись, взял ребенка за руку, - наша семья живет в Риме со

времен папы Иннокентия, того, что благословил четвертый крестовый поход.

-Четыреста лет, - изумленно сказал Александр. «Вот это да, дедушка! А ты мне расскажешь?

А я тебе расскажу о Новом Свете».

-Я тебе, дорогой внук, тоже могу рассказать о Новом Свете, - усмехнулся Джованни. «А еще

– об Индии, Китае и Японии. Ну и твой второй дедушка, приемный, адмирал де ла Марк -

тоже. Так что пойдем, - он осмотрел мальчика и поправил маленькую шпагу. «Пойдем

знакомиться».

-Полли, - раздался со ступеней террасы женский голос. «Полли, девочка моя!»

Женщина раскрыла объятья и Полли, почувствовав запах жасмина, укрылась в них, - как в

детстве. «А мы уж и заволновались, - ласково сказала женщина, чуть укачивая ее. «Отец

твой ушел ворота закрывать, и не возвращается».

-Это Александр, - всхлипывая, сказала Полли. «Внук ваш, матушка».

Так и не отпуская дочь, Марфа наклонилась и поцеловала мальчика в щеку. «Ты беги, граф

Ноттингем, - ласково сказала она. «Там дядя твой, Уильям, вторая бабушка – миссис Мияко,

еще дядя и тетя – Пьетро и Анита, кузина Тео, тетя Мирьям, дядя Хосе,- там все».

-Бабушка, дедушка, - спохватился Александр. «А у меня собака есть, Цезарь, он в той

усадьбе остался, ну, у вас, бабушка Марта. Это ничего? – мальчик обеспокоенно посмотрел

на деда.