o 0a115616b968c99b

кошки были, да и у тебя тоже, там, на Москве. А ты у нас умный, - она ласково почесала

Цезаря за ушами. «Умный, да?».

Собака чуть слышно гавкнула, и Марфа вздохнула, поднимаясь: «Ну давай, погуляем с

тобой».

-Да я бы сам, - рассмеялся Питер. Мать отдала ему папку и велела: «Ты к жене иди, дорогой

мой. Занеси в мою спальню по дороге. И скажи ей, что завтра мы с мистрис Доусон сами на

Биллинсгейт сходим, с утра, а она пусть за Тео присмотрит».

-Да, - Питер хлопнул себя по лбу, - я и забыл. Джон ведь с Констанцей у нас обедают,

правильно. Ну, доброй ночи, матушка, - он прошел с ней к парадным дверям и помог надеть

короткую бархатную шубку на соболях. «Долго не гуляйте, вечер уже, зябко».

-Доброй ночи, милый, - мать поцеловала его в лоб, и, подождав, пока он откроет тяжелую,

высокую дверь, свистом позвав Цезаря – вышла во двор.

Питер проводил ее глазами, и легко взбежал по широкой, устланной коврами лестнице

наверх. Он положил папку на огромную, под бархатным балдахином кровать, и, вдохнув

запах жасмина, увидел свет свечи, что пробивался из-под двери в смежный кабинет.

Виллем открыл и усмехнулся: «Хорошо, что у меня святой отец есть, - я пишу, а он все это в

порядок приводит. Вот сам посуди, как это – он итальянец, однако английский у него все

равно – лучше».

Питер присвистнул: «Святой отец в своем ордене два десятка лет только и делал, что

бумаги писал. Сами же знаете, он рассказывал – кто красивей напишет, тот и в фаворе у его

святейшества, а что там на самом деле происходило – никому не интересно».

Виллем поднял бронзовый канделябр и показал ему брошюру в бумажной обложке: «Майкл

из Парижа прислал, у нас таких не достать, понятное дело».

-Правдивая история мученичества Бронзового Креста, - перевел Питер с французского

заглавие.

-Врут и не краснеют, - хмыкнул адмирал. «Вот, полюбуйся. «И тогда Масато-сан, - это они

про Майкла, - выступил вперед и гордо сказал даймё: «Ничто и никто не заставит меня

отказаться от веры в нашего Спасителя!»

-Ну, - протянул Питер, - может, он так и говорил...

-Говорил, разумеется, - согласился адмирал. «Но ты, же Майкла знаешь – навряд ли он

куда-то там выступал, я, как помню, они с даймё все больше чай пили и цветами

любовались».

Питер рассмеялся, и, пожелав отчиму доброй ночи, открыл дверь в свою опочивальню.

Рэйчел сидела с вышиванием у огня.

-Тео спит уже, - она подняла аквамариновые, большие глаза. «Мы с ней помолились, я ей

Евангелие почитала, и сказку рассказала. Она об отце опять спрашивала, Питер».

Мужчина вздохнул и, опустившись рядом с ее креслом, положил голову жене на колени.

-Она у всех спрашивает, любовь моя. Море есть море, остается только ждать. Как наш

маленький? – он прижался щекой к чуть заметно выступающему под серым шелком

домашнего платья животу.

-Хорошо, - Рэйчел покраснела, и поцеловала его каштановые волосы. «Только, наверное,

мне лучше будет в деревню уехать, с Тео, и миссис Стэнли то же самое говорит».

Питер привалился к ее коленям и стал расстегивать камзол. «Я знаю, любовь моя,- вздохнул

он. «Матушка тоже хочет вас туда отправить, с мистрис Доусон. Ну, придется, что же делать,

- он взял руку жены и прижался губами к большому, окруженному бриллиантами,

аквамарину.

-Я скучать буду, - не сказать как, милая. Ну, - он улыбнулся, чувствуя ласковые пальцы

жены, что гладили его волосы, - я к вам буду приезжать, каждое воскресенье. И ты там

осторожней, хорошо? Послушаешь, что сегодня в конторе было?

-Конечно, - она нагнулась и, поцеловав его в ухо, взяла вышивание. «Это я для Марты, -

сказала Рэйчел, - в подарок, раз они в новый дом переезжают. Для детской, алфавит».

Питер обернулся и посмотрел на салфетку. «Очень, очень красиво, - одобрительно сказал

он. «Ну вот, помнишь, я тебе говорил, что ко мне из Гамбурга приезжали, с большим

контрактом?»

Рэйчел кивнула: «Угу».

-Вот, - Питер потянулся и налил себе вина, - сегодня мы страхование грузов по нему

обсуждали. Я тебе сейчас все расскажу, а если что-то будет непонятно – ты спрашивай.

-Конечно, любимый, - раздался нежный голос сверху, и он, закрыв глаза, подумал: «Господи,

какое счастье».

Марфа плотнее закуталась в шубку и, осмотрев вымощенный булыжником двор, подумала:

«Все же хорошо, что два дома у нас, Петя покойный правильно усадьбу купил. Как Рэйчел

родит, пусть уж там остается, незачем дитя в Лондоне держать. Ах, Мэри, Мэри, ну куда ж ты

пропала, Господи, - женщина вздохнула, и, подойдя к конюшням, заглянула внутрь – лошади

чуть заржали.

-Все хорошо, милые, - шепнула Марфа, и, закрыв ворота, подняв голову, посмотрела в

звездное небо. «И вправду, холодает как. Осень начинается. Нет, пусть едут, и живут там

спокойно». Она чуть слышно засвистела.

Цезарь, искавший что-то на газоне за домом, вдруг насторожился, и, подбежав к ограде –

каменной, мощной, в два человеческих роста, - залаял. Марфа вынула из кармана шубки

пистолет, и, подойдя к собаке, весело сказала: «Да там кошка наверняка, ты уже знаешь,

видел их».

Невысокий, легкий человек появился наверху ограды, и, нагнувшись, сказал кому-то: «Держи

веревку, я тебя втащу».