o 0a115616b968c99b

сына, и, глубоко вздохнув, налив в серебряный бокал вина, сказал: «Благословен Ты,

Господь, Бог наш, Царь Вселенной, освятивший нас Своими заповедями и повелевший нам

совершать обрезание!»

По комнате пронеслось «Амен!» и он, берясь за нож, вспомнил, как ребенок вечером держал

его за палец. «Ты не бойся, - Хосе взглянул в карие глаза сына, - не бойся, мой хороший.

Твой дедушка не боялся, и я тоже. Ты же у нас смелый мальчик».

Он сделал все, что нужно, - быстро и уверенно, мальчик обиженно, громко закричал, и дон

Исаак, приняв бокал с вином, опустив в него палец – дал его ребенку. Тот тут же притих, и

старик, улыбаясь, протянув руку, вытер слезы с лица Хосе.

-Теперь имя, - ласково напомнил дед.

Хосе поднялся, и, улыбаясь, громко проговорил: «Бог наш и Бог наших отцов! Сохрани этого

ребенка для отца его и матери, и да наречется имя его в Израиле Авраам, сын Иосифа. Да

возрадуется отец сыну своему и мать – плоду чрева своего!»

Хосе наклонился над мальчиком, и, коснувшись его щеки, сказал: «Ну, все, Авраам. Теперь

– к маме, сыночек».

Белла вылила в лохань горячей воды из горшка и стала перетирать серебряную посуду.

«Столько людей, - восторженно сказала девушка. «Смотрите, бабушка, за полночь уже, а

только недавно разошлись. Дон Исаак и донья Хана спят уже, наверное».

-Конечно, - усмехнулась Марфа, расставляя тарелки на полках большого, открытого буфета

орехового дерева. «Они пожилые люди, утомились, да и Мирьям с Авраамом тоже – давно

уже сны видят».

-Авраам, - девушка улыбнулась. «Моего отца так звали, да, ну, когда он евреем стал?»

-Угу, - Марфа отряхнула руки, и, вытерев их о холщовый передник, что закрывал ее платье,

подумала: "Да что же с девочкой такое? Как вернулись из Парижа весной – сама не своя.

Плачет по ночам, я же слышу. Рэйчел ничего не знает, Мирьям – тоже, уж, не случилось ли

чего, Господи? Да как – я же ее от себя не отпускаю, а если не я – то Виллем, кто-то всегда

рядом есть».

-А как штатгальтер, бабушка? – улыбнулась Белла, вынимая посуду из лохани.

-Поклон тебе передавал, - усмехнулась Марфа, потрепав внучку по уложенным на затылке

косам. Белла увидела крупный, окруженный бриллиантами голубовато-зеленый камень. «От

султана Марокко, - Марфа рассмеялась. «Это бирюза. В следующем году султан принимает

миссию от его Величества, так что, - она хмыкнула, - твой дядя Питер будет доволен, с

Африкой мы тоже будем торговать».

-И книжку вы Хосе привезли, этого врача из Марокко.... – Белла наморщила лоб.

-Абу-Касим аль-Гассани, - помогла бабушка. «Да, Хосе же со времен, как в Каире работал,

знает арабский, так что этот «Сад Цветов, или объяснение применения трав», ему

пригодится. Ты давай, иди, - она подтолкнула внучку к лестнице, - сама уже зеваешь. Я тут

все закончу и Хосе подожду, рано или поздно он от пациента вернется.

-Даже в такой день его вызвали, - вздохнула Белла.

-На то он и врач, - развела руками бабушка. «Ну, спокойной ночи, милая».

-Спокойной ночи, - Белла коснулась губами пахнущей жасмином щеки и горько подумала:

«Ну как же так? А иначе нельзя, я не могу, не могу так жить. Увижу его, все скажу и уеду,

куда глаза глядят. Наймусь на первый попавшийся корабль, все равно».

Белла подняла голову с подушки и прислушалась – в доме было тихо. За окном, в свете

луны, блестел лед на канале. «До порта тут недалеко, не замерзну, - подумала девушка,

вставая, скидывая длинную рубашку, - а там таверна, она всю ночь открыта». Она чуть

поежилась, и, опустившись на колени, достав из сундучка ножницы, стала стричь волосы -

кое-как, второпях.

Прибравшись, Белла оделась, и, положив в карман плаща мешочек с деньгами и кинжал,

натянув сапоги, стала неслышно спускаться вниз. Она поправила, берет и застыла – дверь

на кухню была чуть приоткрыта, в щель был виден неверный, мерцающий огонь свечи..

-Хосе забыл, или бабушка, - подумала Белла. «Надо погасить».

Она толкнула дверь и встретилась с холодным взглядом зеленых глаз. На столе были

разложены какие-то бумаги. Марфа сняла очки в тонкой, золотой оправе, и, подняв

подсвечник, осмотрев внучку, поинтересовалась: «Куда?»

-В порт, - пробормотала Белла, чувствуя, как ползут горячие слезы у нее по щекам. Она

вздохнула и, опустившись на пол, привалившись к двери, сказала: «Простите меня,

бабушка».

Рядом запахло жасмином, и Марфа, положив ее голову себе на плечо, велела:

«Рассказывай все».

Выслушав, глядя на медленно оплывающую свечу, женщина задумчиво спросила: «А бежать

зачем было?»

-Потому что иначе нельзя – упрямо ответила Белла. «Я сама хочу, понимаете? Сама хочу

ему все сказать и уехать. И все. Мне так будет легче».

-Тебе, - Марфа хмыкнула «А ему?»

-Он на меня и не смотрит, - глухо сказала Белла. «Я ему не нужна. А дальше так жить – я не

могу».

Марфа сняла с внучки берет и потрепала ее по неровно остриженным кудрям.

-Завтра я твою голову приведу в порядок, - женщина чему-то улыбнулась, - а всем скажем,

что ты хочешь, пока мы тут, в море выйти, а с короткими волосами это удобнее. Ну и в море,

конечно, тоже отправимся – вдвоем. Поговорим, о том, о сем. Все устроится.

Белла взяла маленькую руку бабушки и тихо спросила: «А если нет?»