o 0a115616b968c99b

кивнул на Брауна, - не только жена, но и сын. Дорога-то известная, - он улыбнулся, - можно и

быстрее двигаться».

Мэри посмотрела на заваленную оленьими шкурами и мешками с мясом корму каяка и

весело сказала: «Ну, господа, этого нам до лета хватит, хотя ворвань вы у меня все равно

будете есть!».

Сзади, из меховой перевязи раздался плач, и Мэри, пристроив дитя у груди, погладив ее по

бронзовым волосам, зажмурилась – солнце играло на крохотном, золотом, с изумрудами,

крестике, что висел на шее у ребенка.

-Марта, не кусайся! – строго сказала женщина. «Хоть у тебя и два зуба уже, а все равно – не

надо их на мне пробовать. У Джейми, мистер Браун, - она улыбнулась, - тоже скоро зубы

полезут, так что ждите».

-Парнишка-то смешной, - ласково пробормотал моряк, и, оглянувшись на капитана, вздохнул,

- женщина сидела, подперев острый подбородок кулаком, и смотрела куда-то вдаль, на

бесконечную, едва освободившуюся от снега тундру.

Дочь поморгала изумрудными, в темных ресницах глазами, и Мэри, покачав ее в перевязи,

зевнув, сказала: «Скоро и домой приедем, милая, до заката доберемся».

-А эти индейцы, на юге, хорошо нас приняли, - подумал Браун, ловко ведя лодку между

камнями.

-Ну конечно, сама Нанук приехала, с подарками, как положено. Воевать не будем, будем

жить рядом, в дружбе, вон, у меня ребенок родился, и у других тоже – дети будут. Даже если

вернется этот кузен капитана из Англии – никуда не поеду, тут останусь. Тут хорошо, - он

наклонился и выпил чистой, ломящей зубы воды. «И капитан не поедет, она следующим

годом, как Марта подрастет, хочет на запад отправиться, вдоль берега, все-таки найти

проход, что в Тихий океан ведет».

Мэри посмотрела на заснувшую дочь, и, наклонившись, сняв перевязь, пристроила Марту на

корме, среди шкур.

-Давайте весло, мистер Браун, - велела женщина, - отдохните немного.

Она опустилась на колени, и, обернувшись, взглянула на запад, - солнце стояло высоко, но

уже потянуло вечерним, пронзительным холодком. «Индейцы, да, - Мэри хмыкнула про себя,

- ну, все прошло отлично, теперь можно не опасаться, что нас атакуют. С теми, что на западе

– мы тоже дружим, да и вообще – зимой от гостей отбоя не было. Все-таки странно – зимой

такой мороз, вечная ночь, а местные только и делают, что ездят. Ну конечно, летом времени

нет, охотиться надо, пока дни длинные».

В прозрачной воде реки играла, металась рыба. Мэри гребла, изредка посматривая на

девочку – та спокойно, ровно дышала, на пухлых щечках играл легкий румянец.

-На матушку похожа, - улыбнулась Мэри. «И волосы, как у нее, и глаза тоже. Генри, как она

родилась, сразу сказал: «Ну, это Марта, даже думать не о чем». И толстая она, какая, шесть

месяцев, а уже фунтов двадцать весит. Надо уже мясо начинать ей давать, вот вернусь и

займемся».

Женщина попросила: «Мистер Браун, вы укройте Марту, а то ветер поднялся». Каяк чуть

наклонился, и Мэри, вытирая брызги воды с лица, прищурившись, увидела на холме

английский флаг.

-Вот мы и дома, - она улыбнулась. «Ну, господа, надо еще разгрузить каяк, не след все это

мясо тут оставлять, еще волки ночью появятся».

-У нас такие собаки, капитан, - Смитфилд подвел лодку к берегу, - что волки нас за милю

обходят, сами знаете.

Он помахал рукой людям, что спускались к реке и подмигнул Брауну: «Твоя-то миссис вон,

впереди всех бежит, соскучилась, должно быть. И сынишку вашего несет».

Моряк покраснел и, выбравшись на берег, приняв ребенка, наклонившись, что-то ласково

сказал жене. Та едва слышно рассмеялась, и Мэри, глядя на них, вздохнув, положив Марту в

перевязь, громко сказала: «Все прошло удачно, господа, мы заключили вечный мир с

индейцами, и вот, - она указала на каяк, - их подарки. Так что давайте перенесем все это в

наши кладовые».

Она поискала глазами дочь и спросила: «А где Энни и Джон?»

-Рыбачить ушли, капитан, - ответил кто-то из моряков. «Сразу после обеда, туда, на лед.

Солнце-то все позже садится, для охоты это хорошо. Мушкет они с собой взяли, я

проследил».

-И очень правильно, спасибо вам, мистер Литтл, - проворчала Мэри, сворачивая оленьи

шкуры. «Каждый, кто выходит из поселения поодиночке, или вдвоем – должен быть с

оружием».

Она взвалила связку на плечо и улыбнулась: «Завтра утром подойдите в кладовые, господа,

каждая семья получит по пять шкур для своей палатки».

-А не семья? – рассмеялись сзади.

-Разумеется, тоже по пять шкур, - Мэри подняла бровь и стала подниматься на холм.

Литтл посмотрел ей вслед и похлопал моряка по плечу: «А ты бы тоже, Сэмми – женился

бы, вас всего двое холостых осталось. С женой-то лучше, - он сладко потянулся и

озабоченно добавил: «Вон, моя к родителям уехала, казалось бы, на неделю всего, а я уже

скучаю».

-Я бы и женился, - вздохнул Сэмми, собирая мешки, - да теперь до осени придется ждать,

как у нас гости появятся.

В кладовой было чисто и Мэри, поправив перевязь, сложив шкуры на земляной пол,

подумала: «Ну, с припасами у нас все хорошо, можно не беспокоиться. Тем более, сейчас

лето придет, поохотимся вволю».

-Капитан, - раздался сзади голос Литтла, - тут Амарок у нас гостил, сказал – на севере белых