Читаем o 41e50fe5342ba7bb полностью

филологии у нас только-только начинали слышать. Когда он выпустил в 1980 г.

первую книжечку о том, что древней истории не было, потому что она противо-

речит теории вероятностей, то В. М. Смирину поручили написать опровержение в

ЦЦИ (1982,1). Опровергать такие вещи очень трудно. Я рассказал ему, как (по Ю.

Олеше) додумался до этой идеи его образец, Н. А Морозов Шлиссельбурге - кий:«.А,вы тюрьмой отняли у меня половину моей жизни? так я же расчетами отниму у вас

половину вашей истории.'» Порочность в том, что теория вероятностей

приложималишъ к несвязанным событиям, а в истории события связанные. Морозов,как добросовестный позитивист, воспринимал мир как хаос атомарных, единичных

фактов, а Фоменко в наш структуралистический век запоздало ему вторил. Смирин

задумчиво сказал:«Вот теперь ясно, почему Морозов был теоретикан

индивидуального террора...»Потом он стал читать брошюры Морозова,выходившие в 1917 г, о классовом и доклассовом обществе; человек доклассового

общества назывался там *.людоед-демократ». Но для рецензии на Фоменко это не

пригодилось.

Ранние христиане крестились перед смертью, как писали перед

Ultima linea

боем «в случае смерти считайте коммунистом». — Прижизненный

rerum

миф складывается из орнаментальных элементов, а посмертный —

благодаря началу и концу — из структурных: ср. ПЕРВОЧТЕНИЕ /

ПЕРЕЧТЕНИЕ.

Усталость «Реализм — слово, уставшее от нагрузок», — писал Дурылин

Пастернаку.

О них собирался писать покойный М. П. Штокмар. «Голод не тетка, Усохшие

пирожка не подсунет». «Рука руку моет, да обе свербят». «Чудеса в

пословицы

решете: дыр много, а выйти некуда». «Ни рыба, ни мясо, ни кафтан, ни ряса». «Губа не дура, язык не лопата». «Хлопот полон рот, а

прикусить нечего». «Шито-крыто, а узелок- то тут». «Собаку съели, хвостом подавились». «Собачья жизнь: брехать нужно, а есть нечего». «Ума палата, да ключ потерян». «Копейка ребром, покажися рублем*. «Смелым бог владеет, а

пьяным черт качает». «Дураку хоть кол теши, он своих два ставит». «Лиха беда

начало: есть дыра, будет и прореха». «Все люди как люди, а мы как мыслете». «Два

сапога пара, оба левые». («Это про политиков?» — спросил И. О.).

Фаюг Федосеев сказал Лихачеву: «Ваша богомольная старушка [С. В.

Полякова!] комментирует византийские легенды с рели-

201


З А П И С И и В Ы П И С К И

гиозной точки зрения!» — ? — «Мария — по Евангелию, то- то». —

А надо было? — «А надо было, как на самом деле».

Федоров Н. «Воскресающие покойники означают тревоги и убытки. Достаточно

подумать хотя бы для примера, какое поднялось бы смятение, если

бы покойники воскресли! а так как они, конечно, еще и потребовали

бы назад свое добро, то случились бы и убытки» (сонник

Артемидора, II,62).

«Флирт

по-русски — шашни» (Ю. Слезкин, «Ветер», BE, 1917, 2, 35).

Говорит персонаж по фамилии Шишикторов.

как наука взаимопонимания. Будто бы в Индии было правило: перед

Филология

спором каждый должен был пересказать точку зрения противника, и

чтобы тот сказал: да, так.

Философская

— игра в мысль, демонстрация личного переживания общих мест

лирика

ср. ПАРТИЙНОСТЬ (см.), где тоже не свое подается как свое.

Форзац в сб. А. Вознесенского «Безотчетное» (1981) с

длинным фото его выступления перед большой-

большой публикой — видел ли он точно такой же форзац при

двухтомнике А. Жарова 1931?


Фест «Фестшрифт» — это тоже фестский диск? — спросил сын.

Фундамент На докладе о «Неизвестном солдате» в РГГУ кто-то взвинченный

задал два вопроса: сказал ли Мандельштам после «Солдата», как Блок после «12», «сегодня я гений»? и каким фунда-

ментальным положением я обосновываю, что мой объект нуж-

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых харьковчан
100 знаменитых харьковчан

Дмитрий Багалей и Александр Ахиезер, Николай Барабашов и Василий Каразин, Клавдия Шульженко и Ирина Бугримова, Людмила Гурченко и Любовь Малая, Владимир Крайнев и Антон Макаренко… Что объединяет этих людей — столь разных по роду деятельности, живущих в разные годы и в разных городах? Один факт — они так или иначе связаны с Харьковом.Выстраивать героев этой книги по принципу «кто знаменитее» — просто абсурдно. Главное — они любили и любят свой город и прославили его своими делами. Надеемся, что эти сто биографий помогут читателю почувствовать ритм жизни этого города, узнать больше о его истории, просто понять его. Тем более что в книгу вошли и очерки о харьковчанах, имена которых сейчас на слуху у всех горожан, — об Арсене Авакове, Владимире Шумилкине, Александре Фельдмане. Эти люди создают сегодняшнюю историю Харькова.Как знать, возможно, прочитав эту книгу, кто-то испытает чувство гордости за своих знаменитых земляков и посмотрит на Харьков другими глазами.

Владислав Леонидович Карнацевич

Словари и Энциклопедии / Неотсортированное / Энциклопедии