Читаем o 41e50fe5342ba7bb полностью

Из письма В. С. Баевского: <• Горько думать, что после смерти Пушкина всемлюдям, связанным с его гибелью, стало лучше. Или во всяком случае не хуже. Николай I дождался-таки своего часа, и Ham. Ник. стала его наложницей. Потом под его по-

кровительством благополучно вышла замуж за Ланского. После гибели Пушкина все

ее денежные затруднения кончились: об этом позаботился царь.Дантес прожил

долгую жизнь и сделал большую политическую карьеру. Екатерина Ник хорошо

прожила с ним всю жизнь. Геккерен до глубокой старости успешно продал- жал

дипломатическую карьеру. Никто из авторов анонимного пасквиля так и не был

разоблачен».

Эсперанто Среди эсперантистских споров один американец сказал: «Ведь уже

есть прекрасный международный язык — молчание!»

(Слышано от В. П. Григорьева). «Сойдутся, бывало, Салтыков-

Щедрин и Пров Садовский, помолчат час-другой и разойдутся.

Потом Салтыков и говорит: Преинтересный это человек, Пров

Михайлыч!» (С. -Щ. в восп., 360). С. Шервинский говорил: жаль, что умер Жамм, — если бы мы встретились, нам было бы

о чем поговорить; и помолчать.

Эрос В японском театре «влюбленные в момент страста прижимаются

друг к другу спинами» (Г. Гаузнер, Невид. Яп., 52).

Эго Он хочет сказать, что его рубашка ближе к его телу, чем твоя к

твоему.

Эго Бродский о Хлебникове: он ироник, нарочно пишет абы как («Так, как описывал И. Аксенов?» — Пожалуй, да). Его интересует не

слово, а предмет, он эгобежен. Вот Целан был эгоцентричен, относился к себе серьезнее, стал писать коротко и закономерно

покончил с собой.

Экономика «Сытый голодного подразумевает»: эпиграф к разделу «Устойчивое

неравновесие» у Г. Оболдуева.

206


Ill

Экономика

Энклитика

Пословица у Даля: Про харчи ныне молчи.

Экспромт из СЖ 1915, 27:

Этикет

Вот вам виньетка

Живет поэт К.; И

этот К поэт

Этика

Стихами капает.

Для А. Б. Куракина, посла в Париже в 1808, заранее нанимались

покои, экипажи и метресса, которую он мог никогда не видеть, но у дома которой его карета должна была стоять два часа в

Юбилей

день (Соллог., 170).

«Этический подход не всегда уместен, — сказал И. О. — Мы

плохо понимаем, как работает телевизор, но если мы разделим

его детали на хорошие и плохие, то наше понимание не

Юбилей

улучшится».

Собираются праздновать 1000-летие русской литературы, но

спотыкаются о три трудности: почему древняя, когда средне-

вековая; почему русская, когда восточнославянская; и почему

юбилей, если неизвестно, от какого памятника считать.

«На самом деле празднуется память не о победе, а о торжестве

по случаю победы» (Брехт, О лит., 77). Ю. Лужков видел

мальчишкой сталинское 800-летие Москвы и умилительно

Юбилейная

копировал его в своем полуюбилее. Полуюбилеи — тоже тра-

конференция

диция: после того, как Бонифаций VIII отпраздновал 1300-

летие Христа, его преемник отпраздновал 1350-летие. На ус-

коренном столетии Рима при Клавдии всех звали посмотреть на

актера, который играл еще на столетии Рима при Августе.

о таком-то поэте, доклады на тему «Ах, как хорошо». Один

доклад (умного человека) начинался словами: «Все стихи де-

лятся на гениальные, которые меня завораживают, и не-гени-

альные, которые меня не завораживают». Пир самовыражений; но на третий день самонепонимающее взаимонепонимание

стало ужасом.


Дорогой Ю. Л",

в прошла» месяце А Ф.Лосеву исполнилось девяносто лет, 207


З А П И С И

и

в ы п и с к и

юбилей его отмечался в МГПИ, где он раньше преподавал. Я

мало его знаю: философским языком я не владею и большие

книги его понимаю плохо. Его античность — большая,клубящаяся, темная и страшная, как музыка сфер. Она и

вправду такая; но я поэтому вхожу в нее с фонарем и аршином

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых харьковчан
100 знаменитых харьковчан

Дмитрий Багалей и Александр Ахиезер, Николай Барабашов и Василий Каразин, Клавдия Шульженко и Ирина Бугримова, Людмила Гурченко и Любовь Малая, Владимир Крайнев и Антон Макаренко… Что объединяет этих людей — столь разных по роду деятельности, живущих в разные годы и в разных городах? Один факт — они так или иначе связаны с Харьковом.Выстраивать героев этой книги по принципу «кто знаменитее» — просто абсурдно. Главное — они любили и любят свой город и прославили его своими делами. Надеемся, что эти сто биографий помогут читателю почувствовать ритм жизни этого города, узнать больше о его истории, просто понять его. Тем более что в книгу вошли и очерки о харьковчанах, имена которых сейчас на слуху у всех горожан, — об Арсене Авакове, Владимире Шумилкине, Александре Фельдмане. Эти люди создают сегодняшнюю историю Харькова.Как знать, возможно, прочитав эту книгу, кто-то испытает чувство гордости за своих знаменитых земляков и посмотрит на Харьков другими глазами.

Владислав Леонидович Карнацевич

Словари и Энциклопедии / Неотсортированное / Энциклопедии