Читаем o 41e50fe5342ba7bb полностью

В каждом разговоре двоих участвуют шесть собеседников: каждый как он есть (известный только богу), каким он кажется

себе и каким он кажется собеседнику; и все несхожие. До

Бахтина («каждый диалог двух собеседников — это диалог их

внутренних диалогов самих с собой» итд) об этом написал

Амброз Бирс.

Зощенко писал языком гоголевского почтмейстера, а Джойс

Диккенс

языком мистера Джингля. Ср. НИБУДЬ.

Романтический художник, общающийся с небом через голову

Дипломатия

мещанского мира, — это тоже дипломатия дружбы не с

соседом, а через соседа.


Добро «Вы, В. В., генератор доброго, а я — поглотитель

недоброго»

И работу окончив

обличительно-тяжкую, После

с людьми по душам бесед,

Сам себе напоминаю бумажку

я, Брошенную в клозет.

(В. Шершеневич, Эстетические стансы)

Доброта Зощенко утешал Маршака, что в хороших условиях

люди хороши, в плохих плохи, в ужасных

ужасны. (Восп. Е. Шварца). Вообще-то, это мысль

из стихов Симонида, цитированных Платоном.

Брехт «Не говорите, что человек добр, сделайте

так, чтобы ему было выгодно быть добрым». Я

дважды цитировал это при Т. М., один раз она

260


IV

восхитилась, другой ужаснулась. Собственно,

рационализм марксизма и сводился к этой

брехтовской формуле, но романтизм марксизма

застав

261


З А П И С И и в ы п и с к и

лял его верить, что будет чудо и недобрые все-таки переродятся

в добрых.

др. Мне снилась московская Театральная площадь и на ней

мемориальный столб великим полякам: Мицкевич,

Лелевель, а третий почему-то был Булгарин, и на этом

месте все говорили «и др.».

Долг «Ты что ж, говорю, волк, неужели съесть меня захотел? А

волк молчит, разинув пасть. Не ешь, серый, я тебе

пригожусь. А сам думаю: на что я пригожусь? И пока я так

раздумывал, волк меня съел. С приятным сознанием

исполненного долга я проснулся» (Ремизов, «Мартын

Задека»),

Долг и страсть

«Кто может похвалиться только умом, тот отдает должное

великому и питает страсть к ничтожному» (Вовенарг, 237).

Дело «Теперь, когда все погибло, поговорим о деле» (Горький

— Зубакину, Мин., 20, 263).

Дело (ср. также ПРАВИТЕЛЬСТВО). Ривароль сказал

собеседнику: «У вас то преимущество, что вы ничего еще

не сделали, но не нужно этим преимуществом

злоупотреблять». (Переп. П. Анн.; ср. концовки сентенций

Деньги

Бисмарка и Вл. Соловьева).

деревянные

«Если бы государь дал нам клейменые щепки и велел

ходить им вместо рублей, нашедши способ предохранить их от

фальшивых монет деревянных, то мы взяли бы и щепки»

(Карамзин против Сперанского. Ср. Посошков: «В деньгах не

вес имеет силу, а царское имя»).


Сон сына. Блестящий полководец, вроде великого моурави,отделяет от себя тень, одевает ее в великолепные латы и

посылает на врага, чтобы быть сразу в двух местах. Они

побеждают; тень возвращается в столицу первой и

коронуется; но герой не боится Он приходит во дворец и

говорит: *Тень> знай свое место!» Тень выскальзывает из

лат, подползает к его ногам и прирастает; а латы остаются

стоять,

поднимают

железную

руку

и

приказывают:«Отрубить ему голову/»

Двухэтажный Б. Бухштаб говорил, что Н. Олейников

говорил, что Маршак — поэт для взрослых, которые

думают, что он поэт для детей.

Декрет «Прошу декретного отпуска по научной

беременности».

262


IV

Деспот «Поэты — деспоты мысли», — говорил Элий Аристид, предвосхищая Бахтина (где говорил — не выписано).

Держиморда В самых первых своих выступлениях, еще в

провинциальной драме, Шаляпин играл

Держиморду.

263


З А П И С И и в ы п и с к и

Деструктивизм

живет в благоустроенном доме, где ему приятно передвигать

мебель то так, то сяк (А не в хаосе сопротивляющегося мира.) Культ романтического безобразия на комфортном поле взра-

стившей тебя цивилизации; озорник, шумящий в телефоне и без

того трудного человеческого общения. Абсолютная свобода

окупается абсолютной некоммуникабельностью.

Длина

Клюев учил Есенина: лучший размер лирического стихотво-

рения — 24 строки (Эрлих, 57). А Брюсов говорил Понтеру: 16

строк (ЛН «Блок», 5, 346).

Домовой

«...а теперь тут молодежное общежитие, и такое стоит, что

домовые глохнут».

Дом Цветаевой

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых харьковчан
100 знаменитых харьковчан

Дмитрий Багалей и Александр Ахиезер, Николай Барабашов и Василий Каразин, Клавдия Шульженко и Ирина Бугримова, Людмила Гурченко и Любовь Малая, Владимир Крайнев и Антон Макаренко… Что объединяет этих людей — столь разных по роду деятельности, живущих в разные годы и в разных городах? Один факт — они так или иначе связаны с Харьковом.Выстраивать героев этой книги по принципу «кто знаменитее» — просто абсурдно. Главное — они любили и любят свой город и прославили его своими делами. Надеемся, что эти сто биографий помогут читателю почувствовать ритм жизни этого города, узнать больше о его истории, просто понять его. Тем более что в книгу вошли и очерки о харьковчанах, имена которых сейчас на слуху у всех горожан, — об Арсене Авакове, Владимире Шумилкине, Александре Фельдмане. Эти люди создают сегодняшнюю историю Харькова.Как знать, возможно, прочитав эту книгу, кто-то испытает чувство гордости за своих знаменитых земляков и посмотрит на Харьков другими глазами.

Владислав Леонидович Карнацевич

Словари и Энциклопедии / Неотсортированное / Энциклопедии