o 5f4d75a44d54dbf9

Иноненко поставил перед Архипом миску с макаронами, щедро политыми

мясной приправой, положил краснобокий помидор.

-Сало будешь, Архип? – спросила одна из женщин.- А то у меня есть.

-Нет, спасибо.

Но сало уже лежало перед ним – толстое, порезанное на аккуратные

ломтики.

Архип с детства имел плохой аппетит, а постоянное кофе и концентрат и

вовсе сделали его почти равнодушным к пище, но сейчас он позабыл об этом.

Такой вкусной еды он никогда не пробовал: мясо в подливке было нежным и

сочным, сало медленно таяло во рту, макароны – простые макароны – показались

ему чем-то необыкновенным, почти неземным. Но особенно ему приглянулся

помидор – он жадно вонзил зубы в его матовый бочок и только тут, подняв на

мгновение глаза, понял, что нарушает инструкцию, предписывающую «есть

осторожно, нежадно, а по возможности отказываться от пищи».

Жильцы глядели на него с удивлением и жалостью, тетя Маша даже

отвернулась и украдкой вытерла набежавшую слезу. У Иноненко то ли от стыда, то ли от злости покраснели уши.

Архип кашлянул и положил помидор в миску.

-Спасибо большое, - сказал он.- Я сыт.

-Может, еще подливочки? – спросила тетя Маша, гремя кастрюлей.- А то

у…

-Нет, благодарю,- грубовато отрезал Архип, собираясь в дальнейшем

жестко придерживаться инструкции.

Замолчали. Максим Петрович ел, гремя ложкой.

-А что, Архип, в Москве у дяди работать будешь? – спросил Прыковский.

-А то где же? – жуя, проговорил Иноненко.- Коль дядя шофер?

-Верно, Максим Петрович, - заговорила женщина с бородавкой на верхней

губе. – Нужно детям помогать. Кому они, если не нам, нужны?

Краснолицый мужик, должно быть ее муж, толкнул ее локтем, и женщина

замолчала. После этого разговоры в кухне сошли на нет, и жильцы разбрелись по

комнатам.

Максим Петрович выудил из миски последнюю макаронину, быстро

сполоснул посуду над раковиной.

-Пойдем, Архип, – сказал он, подмигнув. – Помидор-то возьми…

Комната Иноненко уже была погружена во мрак и, завесив окно шторой,

агент включил свет.

-Постелю себе на полу, а ты ложись на диван.

Архип запротестовал, но Максим Петрович был непреклонен. Он достал из

шкафа старый матрас, свернутый в толстую трубку.

«Уже не раз встречал лаборантов, - подумал Архип. - Наверно, и Кирилл

спал на этом диване».

Иноненко тем временем снял с дивана засаленное покрывало и переложил

его на матрас, а на диван постелил клетчатое байковое одеяло.

-Ну вот, Архип… - немного смущаясь, сказал он.- Чем богаты…

-Спасибо.

Архип медленно опустился на диван - ему показалось, что он лег в гроб.

Максим Петрович выключил свет. Через пару минут послышалось его свистящее

дыхание. Должно быть, заснул.

«Странный человек, - подумал Архип.- Участвует в покушении на своего

вождя и так спокоен. Что им движет? Да, он же указал на Ленина… Но откуда ему

знать про завещание? Просто догадался, читая ленинские книги? Идейный… Ну, а

я? Что движет мной? Премия по итогам квартала? Нет, конечно. Честолюбие!

Конечно, мое проклятое честолюбие».

Архип иногда бывал честным с самим собой и в такие минуты, послав

взгляд внутрь своей души, он находил там жажду славы - архаизма человеческой

цивилизации. Подозревал он, что и Кирилл с Ярополком рискуют жизнями не ради

поощрительной грамоты.

-Архип.

Хриплый шепот Иноненко заставил Архипа вздрогнуть.

-Да?

-А как там, у вас, хорошо живется?

Архип на секунду задумался, пытаясь сконцентрировать свои ощущения на

этом вопросе.

-Нет, - честно признался он.

Максим Петрович тяжело вздохнул, пробурчал что-то сквозь зубы и,

повернувшись головой к стене, захрапел.

Нет, там было не лучше, Архип уже в этом не сомневался: диктат

информации ничем не лучше диктата человека, и то и другое направлено на

порабощение человеческой души, хотя и разными путями. Если ты досконально

информирован - это еще не значит, что ты свободен. В конечном итоге всеобщая

информированность привела к невысказанному запрету необходимых для душ

меньшинства знаний. Так произошло с поэзией, искусством, религией –

большинство съело меньшинство, но счастливее от этого, конечно, не стало.

Ходили и слухи об информационных пытках, совершаемых в недрах

Интеллектуальной Библиотеки, о репрессированных РОСИИНОМ – Российским

Искусственным Интеллектом – писателях, поэтах, ученых, скульпторах,

художниках и просто ненадежных.

«Однако Сталин проливает кровь и за это достоин казни» - решил Архип,

словно оправдываясь перед кем-то.

После этого сон медленно завладел им: снился не Сталин или РОСИИН, а

Надя из лаборатории, с задумчивым видом она смотрела на Архипа, виновато

улыбаясь, говорила что-то. Он силился понять, что же она говорит – но никак не

мог догадаться и от этого нервно вздрагивал во сне.

* * *

Солнце кинулось к Архипу, принялось тереть ему щеки, покалывать глаза

под веками, но окончательно разбудил его лишь бодрый голос:

-Подъем, племяш.

Архип сел на диване, не сразу поняв, где он находится.

-Нам песня строить и жить помогает, - пел Максим Петрович, приседая.

После каждого приседания он залихватски похлопывал себя по бедрам.

-Что вы делаете? – удивился Архип.

-А ты не знаешь?- удивился Иноненко. - Эх ты, деревенщина! Зарядка!