o 8b191ad8675a2039

уже с ним возиться. И соленую воду приготовьте, она мне сейчас понадобится».

-Ну все, - сказал Франческо, оглядывая Джона. «Вот теперь вы похожи на человека, патрон.

В Милане отлично одеваются – вы уж простите, но вашим английским портным с

итальянскими мастерами не тягаться. И оставьте здесь свою шпагу, я постерегу. Я вам

принес настоящее произведение оружейного искусства».

Джон повертел в руках тяжелый клинок с золоченым эфесом и сделал несколько выпадов.

«Ну ладно, - сказал он хмуро, - будем надеяться, что ее не придется вынимать из ножен. Ты

вот что – если мы до вечера не вернемся, прибери тут все, и сообщи, куда надо. Ну, ты

знаешь».

Франческо кивнул.

-А что, мы можем не вернуться? – осторожно спросил Джордано, когда они уже выезжали из

Трастевере.

Джон не ответил, глядя на темную громаду замка Святого Ангела, что возвышалась на той

стороне реки.

-Не думал я, что еще раз окажусь за его стенами, - хмыкнул он. «Ну что ж, - он бросил на

мгновение поводья и потер лицо руками: «Fais ce que dois, advienne que pourra», как говорят

в Париже.

-Делай что должно, и будь, что будет, - тихо сказал Джордано.

-А ты, - повернулся к нему Джон, - оставайся во дворе. Если я не приду, - с Питером, или без

него -, не жди – постарайся выбраться. Хотя, - он помедлил, - вряд ли тебе это удастся.

Вообще, - он посмотрел на зимний, яркий закат, - тебе необязательно со мной ехать.

Джордано молча пришпорил лошадь.

-Сегодня не стоит продолжать, - услышал он откуда-то сверху озабоченный голос. «Он

ничего не скажет, синьор, я таких уже видел.»

-Скажет,- следователь пнул безжизненное, скорчившееся тело, и поморщился: «Я его

сломаю, так и знайте».

-Не сомневаюсь, - мягко согласился палач. «Но давайте мы его снесем вниз, ночь он

отдохнет, а завтра займемся глазами, ну и остальным. Сейчас он просто ничего не

чувствует, поверьте мне».

-Ладно, - следователь сплюнул на пол. «Уберите, от него еще и воняет к тому же. Пусть

поваляется там, в собственном дерьме, а завтра продолжим».

Его вытащили из камеры в коридор, и мир померк.

-Брат Филиппо, - невысокий, богато одетый мужчина спешился, - последите за лошадьми.

Нам надо немедленно ехать назад.

-Синьор, - озабоченно сказал охранник, - вам не обязательно спускаться вниз, мы сами

можем его привести.

-Его светлость герцог Сора-и-Арче мой друг, - высокомерно сказал мужчина, - он поручил

мне лично проверить, что у вас там происходит. А то еще подсунете не того, я вас, каналий,

знаю. Пойдемте, - он, не оборачиваясь, направился к внутренним воротам замка, - дорога в

Милан неблизкая, а синьор Бонкомпаньи и синьор Фарнезе ждать не любят.

-Вот он, - поднимая факел, кивнул охранник на камеру.

-Что вы мне показываете какую-то вонючую груду тряпья! – прошипел мужчина. «Это же

труп!»

-Сами посмотрите, - стражник открыл решетку, - как принесли, живой был.

-Ну, и в каком состоянии у вас заключенный? – мужчина зло посмотрел на охранников и от

души пнул Питера под ребра. Тот даже не закричал.

-Видите, - выругался мужчина, - он уже и боли не ощущает. Мне его сейчас везти в Милан, к

его светлости Алессандро Фарнезе, который специально для этого приехал из Нижних

Земель, - а если эта шваль сдохнет по дороге? Что я делать буду? Ну, что встали,

поднимайте его и переоденьте, найдется же здесь что-то чистое? – мужчина пощупал

пропитанную засохшей кровью одежду и брезгливо отряхнул пальцы.

-И облейте его водой, - приказал мужчина, - во-первых, разит невыносимо, а во-вторых,

может, он хоть в себя придет немного.

Во дворе замка суетился монах-доминиканец. «Брат Филиппо, помогите мне», -

распорядился мужчина, подсаживая Питера в седло. «Привяжите его, как следует, еще не

хватало, чтобы он по дороге с лошади свалился».

Уже когда они проехали по мосту, Питер открыл один синий глаз и обиженно сказал: «Ты мне

ребро сломал, кажется».

-Ну, извини, - рассмеялся Джон. «Но ты молодец, не пошевелился. Все, сейчас придешь в

себя немного, - и в Лондон. В Чивитавеккье возьмем лодку до французского побережья, там

уже проще будет. Познакомься, кстати, синьор Джордано Бруно».

-Тот самый? – удивился Питер.

-Тот самый, - мрачно подтвердил Фагот, спешиваясь во дворе невидного, старого домика

глубоко в трущобах Трастевере.

-У меня левая рука вывихнута, - Питер, морщась, слез с лошади. «На дыбу подвешивали. И

еще, - он помолчал, - в общем, много всего». Он, чуть покачиваясь, пошел в дом.

- Давай, держи его сзади, - велел Джон Фаготу. «Сейчас будет больно», - предупредил он

Питера. Тот кивнул и закусил губу. Джон быстро вправил вывих и стер потекшую по лицу

кровь. «Все», - сказал он. «Сейчас я тебя перевяжу, выпей вина и спи. Завтра мы еще до

рассвета выезжаем – не надо рисковать, и оставаться тут надолго».

-Да, - сказал Джон, помогая Корвино раздеться. На полу дымилась лохань с теплой водой.

«Пожалуй, - разведчик помолчал, - нам надо будет еще тряпок».

-Сейчас принесу, - сказал Фагот.

-Это чем? – спросил Джон, рассматривая ожоги. «Клещами», - ответил Питер, не открывая

глаз. «На спине там, глянь, - попросил он, - там раны, мне кажется, или они воспалились?».