o c24ec28d571a6d65

сказал: «И чем тебя матушка кормит, что ты такой толстый, а?»

Ребенок почмокал ангельски нежными губками, и, казалось, еще крепче заснул. «Зубы у него

режутся, - мрачно сказала Марфа, - на груди днями висит. А Полли тут пока, при мне. Ты

сказать ей думаешь?

- Да надо бы, - Степан помолчал и спросил: «Мое завещание в обычном месте?»

Марфа кивнула и приняла ребенка. Он просмотрел бумаги, стоя у шкапа, и поинтересовался:

«У вас же стряпчие какие-то есть, знакомые, наверняка?»

- Более чем достаточно, - ответила сестра, - мы сейчас как раз устав компании делаем. Ты

добавить что-то хочешь?»

- Хочу, - ответил брат, садясь, обмакивая перо в чернильницу. «Конверты, где тут?»

- В левом ящике, - сказала Марфа, поднимаясь, и остановила его: «Сиди, сиди, я Уильяма

уложу и сразу вернусь».

Он посмотрел на мягко закрывшуюся дверь, и, взяв лист бумаги, начал писать.

- Как тут красиво, - Полли подошла к краю холма и взглянула на спокойную воду Темзы. «И

так необычно, - у нас в усадьбе, там, ниже по течению, - она махнула рукой вдаль, - равнина.

Я и не знала, что у Темзы есть такие высокие берега.

- Тут, рядом с Оксфордом, да, - Фрэнсис заставил себя, как можно дольше провозиться с

поводьями. «Вы были в Оксфорде, мисс Полли?».

- Совсем маленькой девочкой, - рассмеялась она, - я и не помню ничего. А вы там учились?

- Да, - граф Ноттингем, наконец, привязал лошадей к изгороди и, вздохнув, распрямился.

«Ну, скажи ты ей, наконец, - велел он себе, глядя на тонкий профиль девушки. Темные

волосы падали ей на плечи, и Фрэнсис вдруг вспомнил тот незаметный дом у собора Святого

Павла.

-А, - сказал Джон, проглядев документы, - отлично, и даже с печатями.

- Только мне это надо все вернуть, - предупредил его Ноттингем, - в ближайшее время это

никому в курии не понадобится, но мало ли – вдруг найдется любитель заглянуть на

пыльные полки.

- Понятное дело, - Джон стал рвать чистый лист бумаги на тонкие полоски и делать закладки,

- к твоему отъезду все получишь обратно. Пошли, у меня человечек появился – золотые руки

у него, сам папа Климент не разберется – где его подпись, а где – сделанная тут, у меня под

крылом».

Он постучал в маленькую дверь и сказал, улыбаясь: «Только смотри, куда ступаешь, там

сейчас бумагой весь пол устелен, мне из Лиссабона одну занятную карту привезли, Южной

Америки, в шестнадцати частях, - иначе никак было не выкрасть, - она сейчас в порядок все

это приводит.

- Она? – удивился Фрэнсис, и тут же замер на пороге – девушка в простом, темном платье,

стояла на четвереньках, наклонившись над картой и, услышав скрип петель, мгновенно

поднявшись, покраснела. «Простите, пожалуйста, - сказала она. «Да, мистер Джон?».

- Вот эти подписи и печати, где закладки – скопируй и добавь в архив, - распорядился

разведчик. «И познакомься, синьор Франческо, из Рима».

- Мисс Полли, - присела девушка, и Ноттингем с удивлением взглянул на ее чепец, плотно

покрывающий красивую голову – так, что ни один локон не выбивался наружу.

- Для работы с воском лучше, когда волосы убраны, - объяснила она и Фрэнсис, увидев

огромные, черные, с золотыми искрами глаза, сглотнув, ответил: «Я понял».

Он оглядел чистую комнату, со шкапами вдоль стен – на ящичках были рукописные ярлыки:

«Италия», «Испания», «Дания», и, присвистнув, сказал: «Я вижу, у вас тут все в полном

порядке, мисс Полли».

Она зарделась и ответила по-итальянски: «Спасибо, синьор Франческо».

- Очень, очень аккуратный работник, - одобрительно проговорил Джон, когда они шли

обратно в его кабинет. «Отличное приобретение, я намереваюсь запереть ее тут, и не

выпускать, пока она мне все бумаги не разложит по своим местам».

- Всегда немного грустно, когда листья падают, - сказала Полли, все еще глядя на реку. «А в

Италии осенью красиво, лорд Фрэнсис?»

- Очень, - ответил он. «Особенно в Тоскане – там холмисто, много деревень, и вот, мисс

Полли, когда стоишь на вершине холма, и видишь эти рыжие ряды виноградников, серые,

каменистые дороги, небо – прозрачное, с высокими облаками, красные крыши домов, то

думаешь – ну есть ли на свете что-то прекрасней?».

- Есть ли? – девушка подняла золотой лист дуба, что лежал у ее ног, и повертела его.

- Есть, - Фрэнсис подошел ближе и сказал, вдыхая запах роз, - тонкий, едва уловимый из-за

ветра. «Вы, мисс Полли».

- Лорд Фрэнсис, - сказала она, опустив голову, покраснев.

- Я буду ждать, сколько надо, - решительно проговорил Ноттингем, - даже если вам придется

разобрать все бумаги, что скопились у нашего общего знакомого со времен Вильгельма

Завоевателя.

Она рассмеялась и нежно ответила: «Так долго не потребуется, мы с сестрой давно

договорились, что повенчаемся в один день».

- И когда она венчается? – поинтересовался граф.

- В январе, через три года, когда нам восемнадцать будет, - ответила девушка.

-Ну, вот и хорошо, - Ноттингем посмотрел в ее черные, бархатные глаза и добавил: «Хотя,

конечно, я бы прямо сейчас увез тебя в Рим, любовь моя».

- Ему это не понравится, - озабоченно заметила Полли, и, ахнув, ответила на его поцелуй –

не робко и неуверенно, - вдруг подумал он, - а так, как он и хотел – твердо и решительно.