o c24ec28d571a6d65

- Просто Мирьям, пожалуйста, - краснея, попросила девочка.

Питер улыбнулся, и, кивнув, увел брата из комнаты.

-Я все про тебя знаю, - сказала Констанца и дернула Мирьям за подол платья. «Садись. Нам

мадам Марта сказала, что ты еврейка и будешь жить у дона Исаака и его жены, но ты ведь

будешь приходить в гости?».

- Конечно, - ответила Мирьям и, увидев маленькую книжку, что лежала на ковре, спросила:

«Это твоя книга?»

- Это мне папа сделал, - карие глаза Констанцы посмотрели куда-то вдаль. «Когда я еще

маленькая была. А матушки я не помню, она родила меня и умерла».

- Больше так не будет, - твердо сказала Мирьям. «Я буду учиться на акушерку, и больше так

не будет. Моя мама тоже умерла, летом, она была акушеркой. Вообще я хочу быть врачом,

но женщины врачами не бывают».

- Чушь, - авторитетно заявила Констанца. «Женщина может быть, кем хочет. Я буду ученым,

как мой папа».

- Папа Джон? – спросила вторая девочка, оглядывая детскую – просторную, увешанную

картами и рукописными математическими таблицами.

- Это мой приемный отец, - Констанца погрустнела, - мой папа сидит в тюрьме, в Риме.

- За что? – распахнув глаза, спросила Мирьям. «Он преступник?».

- Нет, - сказала Констанца гордо. «Он великий ученый, астроном и философ. Он не хочет

отказываться от своих убеждений, поэтому его не выпускают. Я ему пишу, но часто нельзя, -

девочка погрустнела, - раз в год, не больше. И он мне тоже пишет, я все его письма наизусть

знаю, - Констанца посмотрела на Мирьям и спросила: «Ты хочешь дружить? Я, конечно,

младше, тебе, наверное, лет десять, как Питеру?»

- Мне семь, я высокая просто, - пробормотала девочка. «Как папа. Конечно, хочу!»

- Твой папа – Ворон, - восхищенно проговорила Констанца.

- Откуда ты знаешь? – удивилась Мирьям.

-Ворона все знают, про него даже песни есть, - пожала плечами Констанца. «Мне папа Джон

пел одну, там про то, как Ворон спас свою невесту от костра»

- Это была моя мама, - краснея, призналась Мирьям.

- Расскажи, - потребовала Констанца, но тут из-за двери раздался голос мистрис Доусон:

«Дети, к столу!»

Уже в коридоре, Мирьям смущенно проговорила: «Мистрис Доусон, мне нельзя…»

- Все можно, - ласково сказала домоправительница. «У нас отдельный шкаф, на нем ярлык

висит: «Посуда для Кардозо». Тебе сегодня камбала и пюре из пастернака, а остальным –

потроха».

- Я бы тоже съела камбалы, кстати, - пробормотала сзади Констанца.

-Одно лицо, - грустно заметил Степан, провожая глазами племянника.

Марфа вздохнула, и, потянувшись за кашемировой шалью, что висела на спинке большого,

обитого бархатом кресла, усадив Уильяма на колени, накинула ее на плечи.

- При тебе не кормлю больше, - смешливо заметила она, накрывая ребенка шалью. «Да, -

она подперла острый подбородок кулачком, - иногда смотрю на него, и мурашки по спине

бегут – даже повадки те же самые.

- Видишь, воскресенье сегодня, он дома, а так – в пять утра уже к перевозу идет, на склады,

в полдень возвращается, и тогда уже – уроки до вечера. Ну, - Марфа рассмеялась, - в шесть

– ужин, а в семь – он у меня уже в постели, тут с этим строго».

Степан посмотрел на большой дубовый стол, с аккуратно разложенными бумагами, на

шкапы вдоль стен, и спросил: «Справляешься?»

Марта улыбнулась и погладила сына по голове. «У нас, Степа, все-таки компания, это легче,

и Виллем, с морской частью, конечно, очень помогает, сам знаешь, я в этом мало смыслю.

Ну, и для нашего общего знакомого кое-что делаю, конечно, бумажные вещи – отчеты там,

разное»

Он выпил и сказал: «Послушай, насчет Полли…, Кстати, а где они?».

- В имении, у того же самого общего знакомого, - Марфа покачала засыпающего мальчика, -

там каждую осень большую охоту устраивают, девочкам полезно в обществе побыть. Мэри

уже помолвлена, кстати».

- Помолвлена? – Степан налили себе еще женевера. «Ей же еще шестнадцати нет».

- Ну, так уж получилось, - Марфа усмехнулась. «В июле как раз посватался, когда его из

тюрьмы выпустили».

Степан аж поперхнулся .

-Сэр Роберт Пули, тоже оттуда, - Марфа кивнула в сторону собора Святого Павла, и

поджала губы, стараясь не рассмеяться. «Он, конечно, старше Мэри, но человек хороший, и

уж они друг на друга не надышатся, конечно. Пришел, попросил ее руки, и, слава Богу, -

Марфа вздохнула, - хоть кто-то обвенчается, как положено».

- И что же, - взглянул Степан на сестру, - прямо сейчас они венчаться будут?

- Прямо сейчас ему в Мадрид надо ехать, надолго - ответила Марфа, - да и Мэри молода

еще. На три года отложили, Джон обещал за это время им что-то, - Марфа замялась, -

спокойное подобрать.

- А пока она отправляется в Эдинбург, Джон ей устроил место фрейлины у Анны Датской,

жены короля Джеймса. Той девятнадцати не было еще, ей там, на севере, скучно,

поговорить не с кем. Ну как Шарлотте, жене штатгальтера покойного, - Марфа все-таки

расхохоталась – тихо.

- Ах, вот как, - Степан забрал спящего племянника и повторил: «Ах, вот как».

- А ты что думал, - Марфа потянулась за вином, и брат сказал: «Сиди, я налью тебе

немножко». «Она ж своего отца дочь».

- И твоя дочь тоже, – не удержался Степан. Он покачал на коленях Уильяма, и восхищенно