Читаем «О чём вы думаете?» полностью

А когда мы поженимся, то будем вместе петь по вечерам, в компании с друзьями <а потом и колыбельные> — здорово будет — мечтала она. У него такой красивый голос, а речь… м-ммм, а кругозор — сколько всего знает. И такой стройный, элегантный и хорошо сложённый мужчина, наверняка, пластичен — рассуждала сама с собой. И вкус художественный есть — как подобран костюм, цвет, и руки художника, пальцы… а глаза… его глаза, его взгляд — мягкий, понимающий, зовущий…


Он самый настоящий шедевр. Уже люблю. И жду. Жду. Жду…


Жди

о неспешных сказках

Мельник, Пекарь и все остальные 5

Порой Пекарю не спалось.


Сон не просто так стоял за дверью и не смел войти.


Пекарь придумывал новый рецепт булочек. Какой тут сон?! Внутренние весы точно отмеряли нужное, деревянная лопатка перемешивала, а Главный Пекарь, к которому он прислушивался, снимал пробу, отщипывая кусочек и выжидая ответа от послевкусия.


Затаив дыхание Пекарь ожидал вердикта


Мельник, Пекарь и все остальные 2

Мука сыпется тонкой струйкой. Еле-еле. Иногда белым облачком поднимается и окутывает сидящего рядом Мельника.

Он ловит пальцами мучное облако, медленно растирает и подносит к носу — годится или нет, пробует.


Мельник и позже будет растирать, нюхать, пробовать.


Издавна так

Мельник, Пекарь и все остальные 13

— Что нужно, чтобы успокоиться?


— Считать зёрна, — говорит Мельник. — Созерцая каждое. Так сердцу и нутру помогаем принять настоящее.


— Возьмите разные, — добавляет.


— Да, — соглашаемся мы

о жизни, или game же ещё не over?

стоять у калитки, что ведёт в сад. сад несбывшихся надежд и непрожитых жизней. стоять и не решиться открыть её. несколько раз протягивать руку, не дотянувшись, отступать. разглядывать деревья через редкие штакетины, кое-где покосившиеся. местами перекладины забора истлели и отвалились. но сад, при этом, запущенным не кажется. деревья сплошь сильные, крепкие, с мощными зелёными кронами. есть деревья старые, есть и молодые саженцы. это удивляет. сад — явно ухожен. видно, что некоторые деревья посажены совсем недавно. и много-много поросли, совсем юной, что от старых корней пошла. видны и несколько лопат, прислонённых к забору. граблями и тачкой пользовались совсем недавно — комья свежей земли говорят об этом.


стоявший у калитки, заметил на ней надпись: Постой. Подумай. Зачем ты здесь?

Зачем ты здесь?

Зачем ты здесь?


что мог — не сделал, чего хотел — не получил, к чему стремился — не достиг, ждал любви, но не любил, в чём нуждался — не имел. что имел — то растерял, что начал — не дорастил, что нашёл — то не удержал, что заработал — то в песок ушло. надеялся, но не верил, обнадёживал — не выполнял, полученное — не ценил. протянув руку — обжигался, хотел дать — никто не брал, не смел просить — и горько плакал…


копаясь в памяти, доходишь до самых глубин. ты помнишь всё.

ты помнишь о любви. о той, что продлилась целую вечность, целую воскресную вечность — день воскресенья и ещё полночи.

ты помнишь, как был надеждой и победил в том соревновании, что не мог выиграть никто из твоей школы. ты помнишь свою золотую медаль.

ты до сих пор счастлив, что когда-то твоя стрижка была украшением тебя, и зеркало счастливо улыбалось в ответ.

а если бы не та зацепка на свитере, то ты так и прошёл бы мимо того, кто стал твоим другом и единомышленником на долгие-долгие годы.

а ещё ты помнишь, что в восьмом классе разлюбил пить чай с сахаром. и как отрезало. и оказавшиеся рядом с тобой, до сих пор стесняются насыпать сахар в чай. когда рядом с тобой. вот так. тебе и им смешно. но в этот момент для них чай без сахара вкуснее.

память — она иногда хитрая. видел ты тех орлов, что парят в небе. а сколько их было? память говорит — один. а ты знаешь, что два. и всплывает то самое выступление, провальное поначалу. вызывавшее желание сбежать в середине. и триумф в финале. и счастье, которое до сих пор живёт в твоей груди. бэк-вокалом соловьиная трель у солистки майской лягушки.

костры и палатки.

олимпийская фанта.

дороги Аризоны.

м-ммм, а те истории с красной помадой, что на…

о, а вот ещё — та книга, что была издана, ведь успех-успех, а?

просторы и горизонты без границ летних каникул. свобода и беззаботность.

пирс 39. тебе 39. три девятое царство, три девятое государство. когда ты полюбил сказки?

комок глины в руках. был шар — стал шляпой Странника. а через минуту — колпаком Шута. и опять — шар…


кто-то в твоей памяти. в чьей-то памяти ты.


пусть будут рядом те, с кем тебе хорошо. те, рядом с кем тебе становится лучше. те, с кем ты становишься чище. те, к кому тянет. к взаимному удовольствию.


в тех деревьях — душа. в том саду — заказ на ещё кучу жизней. сейчас — это прошлое. оно было, прошло, ушло.

открыть калитку? войти?

уйти?


game же ещё не over?

о калейдоскопе

цветные стёклышки в трубе. зеркала треугольником.

быстрая смена узора, изменение рисунка. невозможность вернуть только что очаровавшее.

крути-не крути, птичка улетела, зайчик ускакал.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Шопенгауэр как лекарство
Шопенгауэр как лекарство

Опытный психотерапевт Джулиус узнает, что смертельно болен. Его дни сочтены, и в последний год жизни он решает исправить давнюю ошибку и вылечить пациента, с которым двадцать лет назад потерпел крах. Филип — философ по профессии и мизантроп по призванию — планирует заниматься «философским консультированием» и лечить людей философией Шопенгауэра — так, как вылечил когда-то себя. Эти двое сталкиваются в психотерапевтической группе и за год меняются до неузнаваемости. Один учится умирать. Другой учится жить. «Генеральная репетиция жизни», происходящая в группе, от жизни неотличима, столь же увлекательна и так же полна неожиданностей.Ирвин Д. Ялом — американский психотерапевт, автор нескольких международных бестселлеров, теоретик и практик психотерапии и популярный писатель. Перед вами его последний роман. «Шопенгауэр как лекарство» — книга о том, как философия губит и спасает человеческую душу. Впервые на русском языке.

Ирвин Ялом

Психология и психотерапия / Проза / Современная проза / Психология / Образование и наука
Наши негласные правила. Почему мы делаем то, что делаем
Наши негласные правила. Почему мы делаем то, что делаем

Джордан Уэйс — доктор медицинских наук и практикующий психиатр. Он общается с сотнями пациентов, изучая их модели поведения и чувства. Книга «Наши негласные правила» стала результатом его уникальной и успешной работы по выявлению причин наших поступков.По мнению автора, все мы живем, руководствуясь определенным набором правил, регулирующих наше поведение. Некоторые правила вполне прозрачны и очевидны. Это наши сознательные убеждения. Другие же, наоборот, подсознательные — это и есть наши негласные правила. Именно они играют наибольшую роль в том процессе, который мы называем жизнью. Когда мы делаем что-то, что идет вразрез с нашими негласными правилами, мы испытываем стресс, чувство тревоги и эмоциональное истощение, не понимая причину.Джордан Уэйс в доступной форме объясняет, как сделать так, чтобы наши правила работали в нашу пользу, а не против нас. Благодаря этому, мы сможем разрешить многие трудные жизненные ситуации, улучшить свои отношения с окружающими и повысить самооценку.

Джордан Уэйс

Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука
Психология взрослости
Психология взрослости

Психология зрелости и психология старости — два раздела психологии взрослости, которым посвящена уникальная книга профессора Е. П. Ильина. Учебное пособие охватывает широкий круг актуальных вопросов, среди которых социально-психологические аспекты зрелого и старческого возраста, разновидности зрелости и ее влияние на профессионализм, «бальзаковский возраст», экзистенциальное акме, социальные функции взрослых, старение как процесс и его профилактика, а также многие другие. В конце пособия вы найдете полезные методики и подробный библиографический список.Издание предназначено для психологов, врачей, педагогов, социологов, представителей смежных специальностей, а также студентов вузовских факультетов соответствующих профилей.

Евгений Павлович Ильин

Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука