«О чём вы думаете?»

Вот и глаза дамы, сидевшей напротив, приглашали в потусторонний и отнюдь небезопасный мир. Приопущенные верхние веки скрывали половину зрачка, склеры внизу мертвенно белели. Лицо обещало невозвратное путешествие по неведомому. Складывалось ощущение, что и она сама полностью не возвращалась в мир Яви.

И когда объявили следующую станцию «Красносельская», то туристка, очнувшись, выпрыгнула из дьявольского хоровода с криком:

«Стоп, стой!!! Опять черти закрутили, проехала!»

И объяснила, что держит путь в Матросскую тишину, и теперь опоздает, потому как на «Комсомольской» была забита стрелка с корешем, с которым она планировала дальнейший вояж, а в отрыве от него гармонии нет. Да-да, она так и сказала:

«Мы ж с ним, как сизари… Скучаем, когда не рядом.»

А сидевшему рядом гражданину в нарядном хаки выдала, телепатически полученное:

«Вы тоже ж туда же…»

Закамуфлировавшийся сказал: «Ам-ммм» и побагровел

о мести

Взор Миккипедалькина вспыхнул, сердце, не поместившись в груди, забилось уже в горле, рот наполнился слюной, как при воспоминании о лимоне… Микки глубоко вдохнул, и:

— Микки, я — Микки, — он ещё раз затянул в себя воздух, раздувая грудную клетку. Сладость разлилась по телу. Тепло, опустившись вниз, воспламенило нашего героя.

— Нина, я — Нина, — прошелестела златовласая чаровница, на вдохе подавшись навстречу и распахнув глаза так, чтобы в них целиком поместился образ Прекрасного…

Но тут Микки звучно и громко выдохнул, наклонив голову к убегающему вниз плечу, взбрыкнул бровью, языком поискал во рту мгновенно пропавшую слюну, всплеснул рукой и отшатнулся, моментально сдувшись. Услада сменилась горечью, а пламя оставило горстку пепла.

…

Мы же имеем возможность пробраться к внтуренним дневникам Микки и кое-что узнать о причинах этой метаморфозы.

Жертвой детсадовской красавицы Нинки чувствовал себя Миккипедалькин по сей день. Тогда, больше 30 лет назад, Нинка его отвергла, отдав своё сердце и внимание сопливому Ваське Ремизову. Васька Ремизов был на полголовы выше Микки, был развязным, носил брюки, а не шортики с колготками, дрянного цвета, в которых блистал Микки. Васька курил соломинку, шмыгая носом. Васька, шаркая ботинками, подваливал к Нинке. Нинка же складывала руки замочком, сверлила землю мыском босоножки и жеманно хихикала.

Микки хотел быть в такой же картине. Хотел, но не мог.

И тогда, 30 лет тому назад, в тёплый августовский вечер, Микки дал себе крепкое детское слово мстить отвержением любой встретившейся на его жизненном пути Нинке.

Своё детское слово Микки держал

о сказках и понарошку

Дитё, пяти лет от роду, пригласило на чай в кукольное царство. Розовый стол с прелестными розами, разбросанными художником по столешнице, был уже сервирован. Персикового цвета пластмассовый фарфор томился в ожидании гостей.

На столе — блюдца, на блюдцах — чашки, в чашках — ложки. Рядом — маленькие тарелочки. Чайник и подставка для торта.

— Никаких понарошку, Марина! — строго предупредила меня юная хозяйка, — чай из настоящей воды.

— А остальное? — недоверчиво прищуриваю глаз.

— Остальное — сказка, нужно фан-та-зи-ро-вать.

— Ты же сказала, что никаких понарошку.

— А в сказке понарошку и не бывает, там всё правда, просто красивее и чудеса есть.

— Так понарошку и есть не по-настоящему, не взаправду, — настырничаю.

— Марррррина! Ну где ты видела невзаправдашнюю сказку?!

…

Спустя какое-то время.

— Ну, как тебе чаепитие?

— Замечательно.

— Всё понравилось?

— Мёда не хватало.

— Надо говорить: на мёд фантазии не хватило.

— Д-да?

— Да. Лимон был? Сама же говорила, что шкурка толстовата. Торт ели? Ели, ты говорила, что крем любишь, и я тебе свой отдала. Свежую заварку хвалила?

— Было дело.

— Ладно. Пойдём доиграем. Какой мёд хочешь?

о привлекательности

Грудь сидящей напротив красавицы лет немалых, украшала мегатонная конструкция из трёх металлических цветов на цепи, каждый из которых был размером с кофейное блюдце, парой служил браслет уже из пяти цветков, но чуть меньших в размахе, чем наряд для шеи.

Красоту эту не смог не заметить наряженный в клетчатую фланель и твид, что для прохладной осени, господин, запрыгнувший в убегающий от ВДНХ метровагон.

Он склонялся всё ниже и ниже, сладострастно предвкушая более близкое знакомство, но не тут-то было…

Кудесница, видимо, знала о феерическом магнетизме, о невозможности устоять перед соблазном пялиться на гирлянду, и начала нервно прикрывать ладошкой открытые по случаю чудовищной жары прелести… но не тут-то <опять, да> было — одетый в душное господин голосом из нутра произнес:

«Не надо, красивая, сиди смирно».

Челюсть у красивой была вставная. Это увивдели все

о случайностях

На станцию «Счастливый случай» поезд прибыл точно по расписанию.

И стоял целых три минуты.

Пассажир Миккипедалькин, накопивший денег и купивший билет до этой станции, дрых без задних ног на второй полке.

Микки снилось, что он — самовар,

Микки во сне громко и радостно свистел носом.

Объявление о том, что через полминуты поезд отправится до следующей станции «Почти конец», Микки не услышал.