О дьяволе и бродячих псах

Он продолжал бить истерзанный труп хирургическими ножницами в горло, вкладывая в каждый удар ярость и боль.

Его застрелили на месте.

Тело Бернда Грейсона загадочно исчезло из морга.

Нина вернулась в реальность и обескураженно осмотрелась. Все осталось таким же, как и до погружения в… воспоминания? Похоже, с момента ее отсутствия время не сдвинулось ни на минуту.

Но куда больше поразило увиденное. Стремясь усмирить беспорядок в голове, она сосредоточила глаза на Грее. Демона в нем взрастили еще при жизни. Неудивительно, что Лоркан не оставил его без внимания.

Был ли Грейсон монстром? Сложно судить. Да и взваливать на себя роль судьи не хотелось, по правде говоря. Однако в душе что-то вздрогнуло, зашевелилось. Прямо у стенок вакуума, который защищал от «неправильных» эмоций.

Нина вдруг представила, какого Грею мириться со страшным прошлым. Находится в борьбе с самим собой каждый день. Мучительно, непримиримо. В страхе собственной непредсказуемости.

Люциус глядел на Нину, не выказывая озабоченности ее потерянным видом.

– Эти картинки… – она не была уверена, что пережитое можно так называть. – Откуда они?

– Я взял их из прошлого, – не находя в своих иллюзиях ничего необычного, пожал плечами Люциус.

– Можешь показать любого?

– Да.

История вторая. Что-то теряется, что-то находится

За окнами сгустился вечерний сумрак. В синеватой дымке тумана прокрадывались косые линии домов, уходившие далеко вниз, к берегу залива. Город громоздился на скалистых берегах, вырубленный ярусами. Крыши одних домов возносились над другими; стой хоть на краю самого высокого обрыва, откуда можно почувствовать себя хозяином расстелившегося моря, все равно найдется дом, который будет вздыматься выше.

Тишину в лавке Салливанов нарушало мерное тиканье часов. Жизнь здесь играла лишь в полусонном танце отблесков металла. Ричард сидел в кресле неподвижно, охваченный повседневными раздумьями. Только пальцы его лениво вращали длинный, начищенный до блеска клинок, придавая размышлениям неспешный ритм.

– Знаешь, Ричард, пора бы тебе бросить это все, – в безмятежное течение мыслей вдруг ворвался голос отца, – остепениться, завести семью.

Ричард состроил нарочито недовольное лицо. Он тотчас сообразил, к чему родитель клонил, и покосился на полки с оружием. Отойти от дел, предаться тихой, мирной жизни. Так знакомой Дэниелу.

Старший брат Ричарда – Дэниел – был удивительно похож на отца. Черты схвачены с потрясающей точностью: тот же узкий подбородок, тот же высокий лоб. Тонкие губы, сложенные в холодной суровости, и смелые темные глаза производили одинаковое впечатление личностей серьезных и деловых. Ричарду же досталось лицо матери. Особенно удручали ее грустные васильковые глаза. В зеркале они напоминали Ричарду о том, как много она страдала.

– Я всего-навсего хочу тебе лучшего.

– Знаю.

Отец всегда с радостью наблюдал за успехами сына в лавке, но Ричард хорошо понимал его опасения. Их оружейное дело хоть и существовало под крылом влиятельного клана «Санторо», сотрудничество с мафией могло как обеспечить бизнесу защиту, так и в один момент лишить всего. Особенно безопасность подрывала тень заклятых врагов «Санторо» – «Гальдони».

«Гальдони» носили статус старейшей семьи в скалистом городе. Их уважали и опасались; они пользовались особыми привилегиями и, пожалуй, были бы не прочь взять всю территорию под свой контроль. Но притязания на абсолютную власть не имели никакого веса, пока существовали «Санторо» – грозная сила залива у обрывистых берегов.

На фоне неустанного противостояния могучих кланов вынашивали обиду Салливаны, у которых с «Гальдони» были личные счеты. Салливаны, которым казалось непростительным забыть зло, что причинили им члены старейшей династии.

Именно поэтому, когда на пороге лавки возник консильери «Гальдони» Ачиль Ровере в сопровождении свиты, Ричард испытал глубокое возмущение. Он подорвался с кресла и встал рядом с не менее изумленным отцом. Однако удивление на лице родителя быстро сменилось открытым недоверием.

– Славное местечко, – озираясь по сторонам, произнес рослый человек, одетый в длинный плащ и шляпу. – Семейный бизнес? – осведомился Ачиль со столь неподдельным интересом, будто никогда не наводил справок.

– Чем могу быть полезен? – недобрым голосом прогремел отец.

Ричард сурово воззрился на охрану Ровере. Как смели «Гальдони» явиться к ним после того, как поселили в доме Салливанов скорбь? Киро Гальдони. Это имя горячими углями разжигало гнев. В городе Киро был известен как наследник клана, Ричард же знал его как никчемного выродка, надругавшегося над Кьярой Салливан.

В страшных снах Ричард по сей день видел, как гасли васильковые глаза матери. Пережив унижение, она не могла носить в сердце болезненный узел из страха, стыда и отчаянья. Долгие терзания приковали Кьяру к постели, и в терзаниях она окончила свою жизнь. Глядя на Ровере, Ричард вспоминал исхудавшую, бледную мать и все больше негодовал.