О дивный новый мир (Brave New World)

The Savage frowned.	Дикарь сдвинул брови.
He knew the word.	Слово это он знает.
But what it exactly signified he could not say.	Но не знает его точного значения.
Shakespeare and the old men of the pueblo had never mentioned science, and from Linda he had only gathered the vaguest hints: science was something you made helicopters with, some thing that caused you to laugh at the Corn Dances, something that prevented you from being wrinkled and losing your teeth.	Старики-индейцы о науке не упоминали. Шекспир о ней молчит, а из рассказов Линды возникло лишь самое смутное понятие: наука позволяет строить вертопланы, наука поднимает на смех индейские пляски, наука оберегает от морщин и сохраняет зубы.
He made a desperate effort to take the Controller's meaning.	Напрягая мозг, Дикарь старался вникнуть в слова Главноуправителя.
"Yes," Mustapha Mond was saying, "that's another item in the cost of stability.	- Да, - продолжал Мустафа Монд. - И это также входит в плату за стабильность.
It isn't only art that's incompatible with happiness; it's also science.	Не одно лишь искусство несовместимо со счастьем, но и наука.
Science is dangerous; we have to keep it most carefully chained and muzzled."	Опасная вещь наука; приходится держать ее на крепкой цепи и в наморднике.
"What?" said Helmholtz, in astonishment.	- Как так? - удивился Гельмгольц.
"But we're always saying that science is everything.	- Но ведь мы же вечно трубим: "Наука превыше всего".
It's a hypnopaedic platitude."	Это же избитая гипнопедическая истина.
"Three times a week between thirteen and seventeen," put in Bernard.	- Внедряемая трижды в неделю, с тринадцати до семнадцати лет, - вставил Бернард.
"And all the science propaganda we do at the College!!	- А вспомнить всю нашу институтскую пропаганду науки...
"Yes; but what sort of science?" asked Mustapha Mond sarcastically.	- Да, но какой науки? - возразил Мустафа насмешливо.
"You've had no scientific training, so you can't judge.	- Вас не готовили в естествоиспытатели, и судить вы не можете.
I was a pretty good physicist in my time.	А я был неплохим физиком в свое время.
Too good-good enough to realize that all our science is just a cookery book, with an orthodox theory of cooking that nobody's allowed to question, and a list of recipes that mustn't be added to except by special permission from the head cook.	Слишком даже неплохим; я сумел осознать, что вся наша наука - нечто вроде поваренной книги, причем правоверную теорию варки никому не позволено брать под сомнение и к перечню кулинарных рецептов нельзя ничего добавлять иначе, как по особому разрешению главного повара.
I'm the head cook now.	Теперь я сам - главный повар.
But I was an inquisitive young scullion once.	Но когда-то я был пытливым поваренком.
I started doing a bit of cooking on my own.	Пытался варить по-своему.
Unorthodox cooking, illicit cooking.	По неправоверному, недозволенному рецепту.