О дивный новый мир (Brave New World)

Between Grayshott and Tongham four abandoned air-lighthouses marked the course of the old Portsmouth-to-London road.	И вехами старой трассы между Грейшотом и Тонгамом остались четыре покинутых авиамаяка.
The skies above them were silent and deserted.	Небо над ними тихо и пустынно.
It was over Selborne, Bordon and Farnham that the helicopters now ceaselessly hummed and roared.	Зато над Селборном, Борденом и Фарнамом теперь не умолкает гул и рокот вертопланов.
The Savage had chosen as his hermitage the old light-house which stood on the crest of the hill between Puttenham and Elstead.	Дикарь избрал своим прибежищем старый авиамаяк, стоящий на гребне песчаного холма между Патнамом и Элстедом.
The building was of ferro-concrete and in excellent condition-almost too comfortable the Savage had thought when he first explored the place, almost too civilizedly luxurious.	Маяк построен из железобетона и отлично сохранился. "Слишком даже здесь уютно будет, - подумал Дикарь, оглядев помещение, -слишком по-цивилизованному".
He pacified his conscience by promising himself a compensatingly harder self-discipline, purifications the more complete and thorough.	Он успокоил свою совесть, решив тем строже держать себя в струне и очищение совершать тем полнее и тщательнее.
His first night in the hermitage was, deliberately, a sleepless one.	Первую ночь здесь он провел без сна всю напролет.
He spent the hours on his knees praying, now to that Heaven from which the guilty Claudius had begged forgiveness, now in Zuni to Awonawilona, now to Jesus and Pookong, now to his own guardian animal, the eagle.	Простоял на коленях, молясь - то небесам (у которых некогда молил прощенья преступный Клавдий), то Авонавилоне (по-зунийски), то Иисусу и Пуконгу, то своему заветному хранителю - орлу.
From time to time he stretched out his arms as though he were on the Cross, and held them thus through long minutes of an ache that gradually increased till it became a tremulous and excruciating agony; held them, in voluntary crucifix- ion, while he repeated, through clenched teeth (the sweat, meanwhile, pouring down his face),	Временами Джон раскидывал руки, точно распятый, и подолгу держал их так, и боль постепенно разрасталась в жгучую муку, не опуская дрожащих рук, он повторял сквозь стиснутые зубы (а пот ручьями тек по лицу).
"Oh, forgive me!	"О, прости меня!
Oh, make me pure!	О, сделай меня чистым!
Oh, help me to be good!" again and again, till he was on the point of fainting from the pain.	О, помоги мне стать хорошим!" Повторял снова и снова, почти уже теряя сознание от боли.
When morning came, he felt he had earned the right to inhabit the lighthouse; yet, even though there still was glass in most of the windows, even though the view from the platform was so fine.	Когда наступило утро, он почувствовал, что имеет теперь право жить на маяке; да, имеет - даром что в окнах почти все стекла уцелели, даром что вид с верхней площадки открывается великолепный.
For the very reason why he had chosen the lighthouse had become almost instantly a reason for going somewhere else.	Потому Дикарь и выбрал этот маяк и потому чуть было сразу же и не ушел отсюда.
He had decided to live there because the view was so beautiful, because, from his vantage point, he seemed to be looking out on to the incarnation of a divine being.	Вид сверху так чудесен - глазам как бы предстает воплощенье божества.
But who was he to be pampered with the daily and hourly sight of loveliness?	Но кто Дикарь такой, чтобы нежить взор беспрерывным зрелищем красоты?