О гномах и сиротке Марысе

И стал взбираться на телегу, в чем ему усердно помогали придворные, увиваясь вокруг, – каждому хотелось услужить королю. Но влезть оказалось не так-то просто. Пурпурная мантия зацепилась за борт телеги, скипетр – за чеку, корона чуть с головы не упала, а красные златотканые туфли соскользнули с ног и провалились в сено. Король изо всех сил старался вскарабкаться на телегу, но очень уж ему мешал его паж, по имени Колобок. Грузный, неповоротливый, как чурбан, он то на мантию наступит, то назад ее потянет, а как стал в сене туфли разыскивать, и вовсе на короля повалился. Никакого от него проку, только зря под ногами путается.

Увидев, что гномы ничего плохого ему не делают, Петр приободрился и даже прыснул украдкой в кулак, до того потешное было зрелище. Он не раз слышал, что с гномами надо хорошо обходиться, и того, кто им угодит, они не только не обидят, а еще и одарят.

Дед покойный сказывал ему, что гномы любят в хатах у добрых людей селиться – по запечкам, по мышиным норкам, а ночью вылезают и всякую работу по дому делают: масло за хозяйку собьют, тесто замесят, пряжу спрядут, да такую белую, ясную – прямо серебром отливает.

Но не всегда сидят они в избе. Случается, и на конюшню заглянут:

лошадям гриву заплетут в мелкие косички, скребницей вычистят, да так, что шерсть как зеркало блестит…

А во время жатвы сядет гномик на меже и качает младенца, подвешенного в платке под ивой, чтобы спал крепко и не мешал матери жать. Захнычет младенец – гномик ему песенки чудесные поет. Потом, когда подрастет ребенок, песенки эти всплывают у него в памяти, словно кто их нашептывает.

А люди, глядя на мальца, только головой качают да приговаривают:

– Что за чудо! Поет и на свирели играет, будто кто его выучил! И невдомек им, что он просто песенки вспоминает, которые пели ему гномы, баюкая в поле под ивой.

Рассказывал еще дед, что его самого гномы так же вот петь научили, и он всегда потом оставлял для них на краешке лавки хлебных да творожных крошек. С полу они подбирать не станут – брезгают. А когда, бывало, в хате шла праздничная стряпня, дед отщипнет по кусочку от каждого кушанья – от пирога, от колбасы – и на лавку положит для своих маленьких помощников.

И дела у деда шли хорошо – кони были рослые, что твои лоси, шерсть на овцах пышная, как соломенная стреха, а таких дойных коров, как у него, во всей деревне не сыщешь. И не диво – покойная бабка всегда гномам молочка оставляла в ореховой скорлупке.

Так и шло, пока живы были старики и отец Петра. А после их смерти взял сирот под опеку дядя – новые порядки завел, хозяйство запустил, все, что только можно, себе тянул.

Обидел он сирот, разорил их вконец.

Тогда гномы среди бела дня, на виду у всех, вылезли из запечка, вышли из хаты и зашагали прочь. А с ними исчез и последний достаток. Ничего не осталось у сирот, но и дяде сиротское добро не пошло впрок. Вот о чем думал Петр, стоя в сторонке.

А гномы тем временем погрузили последние сундуки и шкатулки, расстелили дорогой бархат, усадили на него короля, придворные уселись тут же, пониже, а вся остальная братия разместилась как попало и загалдела, закричала, торопя крестьянина:

На оглоблю, на дрожину
Влез король со всей дружиной,
Сел в телегу в добрый час!
Эй, вези скорее нас!

– А куда везти-то? – спросил Петр, уже совсем приободрясь и повеселев. – Направо или налево?

А гномы в ответ:

Камень справа – полевей!
Камень слева – поправей!
Поезжай-ка, да живей!

Петр опять спрашивает:

– Да куда везти-то?

А гномы в ответ:

На поля, в леса, к ручьям,
Ближе к солнечным лучам!

Почесал Петр в затылке.

– А велика ли будет плата?

Может, головка мака сухого,
А может, и просто доброе слово… —

отвечают гномы.

– Э, нет, так дело не пойдет! Не согласен! Лошадь моя, телега моя, и все добро на ней – мое!

Не велик у гнома рост.
Да не так-то гномик прост!
Умён, смышлен самый малый даже!
Твой конь, твой воз – не твоя поклажа! —

закричали гномы и забряцали саблями.

– Ну ладно, половину давайте!

– Слушай, добрый человек! – тихим голосом сказал король Светлячок. – Тебе не то, что половины – миллионной доли этих сокровищ хватило бы, чтобы погибнуть. Богатство калечит хуже злой болезни. Тело становится немощным, дух слабеет, и человек сбивается с пути.

И гномы запели хором:

Эй, богач! Зачем живешь,
Коли хлеб чужой жуешь?

Когда они замолчали, король продолжал:

– Не все сокровища отдала мать-земля людям – она доверила их и нам, своим маленьким слугам. Мы стережем их, но не богатеем. Мы не превращаем слез бедняков в жемчуг, не покупаем и не продаем брильянтов, не чеканим из золота монеты. Мы только любуемся блеском драгоценностей, славим землю и верно храним ее богатства.