О китах и китобоях. Как мы чуть не истребили самое крупное животное на Земле

Ларсен не преминул воспользоваться шансом. Он искал инвестора для финансирования китобойной станции в Грютвикене и обратился за помощью к дону Педро и его знакомым. В честь героев-полярников — и скандинавов, и аргентинцев — устроили большой праздничный банкет под эгидой судоходной компании «Сентро навигасьон Трансатлантико», которую в свое время основал дон Педро. В благодарственной речи на английском языке с сильным вестфоллским акцентом капитан Ларсен упомянул и о китобойном промысле. Один из британских слушателей услышал ее следующим образом: «Вай донт йорз тейк дизе валес эт йор дор?» — то есть: «Почему бы вам не добывать этих китов прямо у вас под дверью? Это очень большие киты, я видел их сотни и тысячи»⁴.

Речи и присутствие самих героев, возможно, способствовали интересу к китобойному промыслу в Буэнос-Айресе. В любом случае, связи дона Педро оказались очень полезными. Ларсен обеспечил себе необходимое финансирование для старта китобойного промысла в Южной Георгии. Через несколько недель после банкета аргентинских инвесторов пригласили для покупки акций «Компания Аргентина де Песка» — аргентинской рыболовной компании, как ее назвали, хотя она добывала исключительно китов и немного тюленей. В обыденной речи эту компанию называли «Песка». Дон Педро Кристоферсен стал вице-председателем правления. Банкир Эрнесто Торнквист, один из деловых партнеров Кристоферсена, вложил большую часть капитала.

Ларсен впоследствии заботился о том, чтобы среди совладельцев появились и норвежцы⁵. Когда он вернулся в Саннефьорд в конце января 1904 года, то, к своему глубокому разочарованию, обнаружил, что соотечественники восприняли его идеи весьма скептично. Даже старинный работодатель Кристен Кристенсен не поверил в его планы. Ларсен часто повторял, что дома, в Вестфолле, ему не удалось достать даже тысячу крон на свой проект, но позднее некоторые не сомневались в том, что он не сильно и старался. В любом случае, в феврале 1904 года стало ясно — компания будет чисто аргентинской. Все формальности были улажены в Буэнос-Айресе. Компания учреждена. Ларсен телеграммой дал положительный ответ на предложение стать управляющим.

Потерпев неудачу в поиске норвежских акционеров в компании «Песка», Ларсен попытался хотя бы сделать так, чтобы аргентинские деньги принесли пользу экономике родного города и всей страны. На верфи «Фрамнес», где он когда-то ел устриц и медвежий окорок, Ларсен зафрахтовал самое крупное в то время паровое китобойное судно. «Фортуна» составляла 33,5 метра в длину и имела очень мощный двигатель и ходовой механизм, изготовленные на предприятии «Механическая мастерская Акера» в Христиании. Корабль был рассчитан на одновременную буксировку шести туш синих китов. Затем Ларсен купил две старые тюленебойные шхуны для транспорта, разборный деревянный дом, чтобы собрать его в Грютвикене, а также немало другого снаряжения. Около тридцати работников промысловой станции и экипаж судов также были норвежцами. Ларсен, среди прочего, смог обеспечить работой своих братьев и других родственников.

Два полностью загруженных судна пришли в Грютвикен в середине ноября, то есть антарктической весной. Ларсен и его команда с самого начала задали высокий темп работ, чтобы подготовить базу к началу сезона и максимально использовать лето для промысла. Один из участников рассказывал, что они трудились с пяти утра до десяти вечера.

Первого кита, горбача, подстрелили 27 ноября. В течение декабря промысел, разделка и вытопка жира уже шли полным ходом. Промысловой шхуне не требовалось уходить далеко в море. Ближайший фьорд кишел крилем и китами, преимущественно горбачами. В первый год, с декабря 1904 по декабрь 1905-го, добыча составила 149 горбачей, 16 сельдяных полосатиков, 11 синих китов и, кроме того, 7 гладких китов, о которых так долго мечтал капитан Ларсен. Большинство животных добыли летом. Однако несколько животных остались и на зиму, в то время как большинство ушло на север, к более теплым водам. Даже в зимние месяцы — в июне, июле и августе — промысловая шхуна время от времени привозила в Грютвикен того или иного кита.

Береговая станция была организована по образцу предприятий в Финнмарке и в Исландии. Вместо того чтобы разделывать тушу на мелководье, как делали в самом начале работники Фойна, теперь мясники трудились на деревянной платформе, или площадке, как ее называли. Мощная паровая лебедка поднимала туши китов из моря на эту платформу по дощатой наклонной плоскости. Вода вокруг часто становилась красной от крови.