О китах и китобоях. Как мы чуть не истребили самое крупное животное на Земле

Родной город Ларсена и Кристенсена изменился с начала века. Деревянные дома в центре Саннефьорда, сгоревшие в пожаре в 1900 году, восстановили в камне. Однако многое осталось прежним. Между купанием в целебных источниках, пахнущих серой, морем с местной достопримечательностью — жгучей медузой — гости эксклюзивного бальнеологического санатория, главного в прошлом предприятия города, все еще могли насладиться видом парусных шхун, стоявших на рейде.

Если бы гости санатория устремили свой взгляд в дальние просторы фьорда, то они смогли бы разглядеть будущее Саннефьорда². Там рабочие верфи «Фрамнес» готовили китобойное судно. Саннефьорд перенял от Тёнсберга эстафету и стал главным центром китобойного промысла.

В год обретения независимости, 1905-й, на верфи было тихо. Отрасль переживала стагнацию. Заказов на «Фрамнес» не поступало, со стапелей спустили только два судна, и в Саннефьорде, где постоянно возникали разговоры о китах, отметили, что оба заказа поступили с дальнего юга планеты.

В начале июля в газете «Саннефьорд блад» появилась короткая заметка о том, что промысловое судно «Альмиранте Монт» покинуло город. Пунктом назначения была промысловая станция в Магеллановом проливе, далеко к югу от Чили. Капитан судна Адольф Амандус Андерсен, эмигрант из Саннефьорда, взял на себя инициативу привезти современный китобойный промысел на свою новую родину, в Чили, и уже добыл немало китов в Магеллановом проливе для одной чилийской компании³. Другое китобойное судно, построенное в том году на верфи «Фрамнес», забрал Карл Антон Ларсен в конце лета.

В интервью «Саннефьорд блад» Ларсен, как обычно, выглядел вполне веселым, а результаты работы в Грютвикене давали все основания для оптимизма. Однако в глубине души он испытывал двойственные чувства от своего короткого визита в Саннефьорд. Ему совсем не понравилось, как развивались события в стране. В 1905 году Ларсен отказался от норвежского гражданства⁴. Подробности не известны, но, судя по всему, это случилось в знак протеста против разрыва унии⁵. Ларсен пережил и опасности, и триумф вместе со шведскими товарищами по Антарктической экспедиции несколько лет назад, он также удостоился аудиенции у короля в Стокгольме⁶. Поскольку он большую часть времени проводил за рубежом, его очень напугала пропаганда независимости. «Ларсен был верен королю до мозга костей»⁷, — писал биограф Сигурд Ристинг, прямо не говоря о том, что Ларсен остался верным королю Оскару II даже тогда, когда остальная Норвегия от него отказалась.

В июне 1905 года Стортинг единогласно постановил, что Оскар II больше не является королем Норвегии. Местная газета «Саннефьорд блад» посвятила множество своих полос, чтобы мобилизовать народ на референдум, который должен был выразить народную поддержку этому решению. «Чем сильнее звучит наше “я”, — призывала газета, — тем мы больше уверены в том, что распад унии произойдет мирным путем»⁸. Суд истории оказался впоследствии немилосердным к тем, кто решил отсидеться дома в день выборов. День 13 августа 1905 года вошел в школьные учебники их потомков.

Призывы к участию в референдуме имели особенное значение в таком консервативном городе, как Саннефьорд, и в такой правой газете, как «Саннефьорд блад». Правые в Норвегии долго были сторонниками унии и лояльными подданными короля Оскара II, но как только дошло до дела, большинство из них приняли участие в референдуме и в Саннефьорде. Никто не проголосовал против⁹. По стране в целом количество ответивших «нет» оказалось меньше одного процента.

Отделение Норвегии произошло после долгосрочной борьбы за создание собственных консульств для защиты норвежских интересов за границей. С приобретением независимости Норвегия сразу получила собственное министерство иностранных дел и собственных дипломатов. Одной из первых их задач стали переговоры с Великобританией о китобойном промысле в Антарктике.

Осенью 1905 года норвежская компания «Орнен»[3], акционером и крупнейшим совладельцем которой был Кристен Кристенсен, направила в Антарктику китобойную экспедицию. Изначально компания вела промысел на Шпицбергене. Свои методы и опыт она решила применить на новом полигоне на Юге. Акционерное общество «Орнен» начало промысел на Шпицбергене в 1903 году, имея одно судно в качестве базы. Его оборудовали как плавучую жироварню, то есть судно-фабрику. Немедленно, как при «золотой лихорадке», появились многочисленные конкуренты. Шпицберген — первый полигон, где современный китобойный промысел с плавучих жироварен стал основной формой. Эти плавучие жироварни становятся новой специализацией верфи «Фрамнес», бывший единоличный владелец которой Кристенсен являлся председателем правления акционеров. Судовладельцы закупали старые пароходы или тюленебойные шхуны и переоборудовали их в жироварни на верфи «Фрамнес». Как совладелец верфи, Кристенсен получал прибыль и от самого промысла, и от работ по оборудованию жироварен для конкурентов.