О китах и китобоях. Как мы чуть не истребили самое крупное животное на Земле

Йорт не верил, что популяции китов в Южном Ледовитом океане смогут уничтожить в такой же степени, как это произошло с гренландскими китами, по двум причинам. Первая — это высокая стоимость снаряжения экспедиций в Антарктику. Вторая — фантастически быстрый рост синих китов и горбачей. Что касается роста, то Йорт мог основываться на цифрах, полученных британской программой «Дискавери», в ходе которой было препарировано, измерено и взвешено большое количество китов на жироварнях в Южном Ледовитом океане²¹. Йорт и другие биологи оперировали в 1930-е годы показателями роста и развития синих китов, подобными тем, что используются учеными и сегодня, с одним важным исключением: из-за сомнительных методов определения возраста кита Йорт и другие ученые думали, что синий кит растет довольно быстро и достигает половой зрелости в возрасте всего двух лет. Сегодня ученые считают, что на это требуется целых восемь-десять лет²². Эта ошибка, вне всяких сомнений, способствовала избыточному оптимизму в отношении способности популяции синих китов к восстановлению после значительного урона.

Правда, весной 1933 года у многих, кто интересовался китобойным промыслом в Норвегии, возникли совершенно другие проблемы, помимо роста и развития синих китов. В январе Адольф Гитлер стал немецким рейхсканцлером во главе правительства из представителей собственной Национал-социалистической партии, беспартийных и другой, более мелкой партии, называвшей себя немецкими националистами. Гитлер быстро усилил свое положение. В тот же день, когда Рейхстаг принял закон о чрезвычайных полномочиях, который на практике делал Гитлера диктатором, — 23 марта 1933 года, его правительство выдвинуло кое-что более прозаичное — план производства жира. Импорт пищевого растительного масла и жира должен был значительно сократиться под строгим контролем новой государственной жировой монополии. Возросшие доходы от производства немецкого масла должны были помочь немецким крестьянам.

Многие европейские страны ввели меры по приоритету сливочного масла перед маргарином, чтобы спасти сельское хозяйство в кризисные 1930-е годы. Немецкий план привлек к себе всеобщее внимание, даже со стороны представителей китобойной отрасли, в первую очередь, потому что Германия являлась крупнейшим рынком потребления норвежского китового жира. Хотя компания «Юнилевер» была британской, большая часть закупаемого ею китового жира превращалась в маргарин для немецких потребителей.

В Норвегии также опасались, что Германия сама начнет китобойный промысел. На народном собрании в Берлине в марте 1933 года один из энтузиастов, капитан Карл Кирхейсс, показал фильм, снятый в Южном Ледовитом океане. «Германии был нужен жир и рабочие места», — сказал он. По словам норвежца, который присутствовал там и написал домой об этом событии, Кирхейсс просил публику «скандировать для всего немецкого народа — кит, кит!»²³

Надо было заставить немцев отказаться от таких мыслей и обеспечивать сокращенные квоты на импорт, которые план по производству жира все-таки разрешал, с приоритетом китового жира перед растительным. Уже 28 марта, через несколько дней после обнародования плана по производству жира, норвежская делегация отправилась в Берлин, чтобы помочь своему посольству вести работу в пользу китобоев. Согласно прессе²⁴, в эту поездку отправились судовладелец-китобой и депутат Стортинга Свен Фойн Бруун, директор «Де-Но-Фа» Фредрик Блум и председатель Китобойного совета Рагнвальд Валнум. Бруун и Валнум вернулись домой в пессимистичном настроении²⁵. Через пару недель в Берлин частным образом отправился Юхан Йорт по поручению премьер-министра и министра иностранных дел Мовинкеля²⁶. Он встретился с высокопоставленными представителями Германии. В то же время ему пришлось бороться с серьезными разногласиями среди представителей различных отраслей в Норвегии. «Де-Но-Фа» закупала жир, а китобои его продавали. Переговоры с немецкими властями о продаже китового жира проходили за закрытыми дверями.

Что касается добровольного соглашения об ограничении промысла в Антарктике, то его продлили на сезон 1933–1934 годов. Затем сотрудничество расстроилось.

Противоречия между новыми и старыми силами в отрасли с самого начала создавали трения между сторонами производственного соглашения. Судовладелец-китобой Ларс Кристенсен фактически остался в стороне от расширения промыслового флота, которое другие проводили с 1928 года, и считал, что это развитие давало ему преимущественные права на большие квоты, так как он остался со старыми плавучими жироварнями. Андерс Яре, напротив, считал, что новые современные и эффективные китобазы, в том числе и его собственные, должны вознаграждаться квотами.