О нечисти и не только

И началась совсем другая жизнь. Бюджет на новую музыкальную передачу ОблТВ, правда, слегка прижало, а потому съемочная группа, как и раньше, состояла всего из двух человек: водителя-оператора Ивана и Розы – автора, режиссёра, ведущей и продюсера в одном лице. Машину им новую тоже пока не выделили, вот и приходилось пылить по бездорожью на хрипучем синем каблучке бог знает какого года выпуска.

Но ведь всё это – и бездорожье, и ржавчина на машине, и допотопная камера – всё это пустяки! Ничего не значащие детали и приметы обыденности, так сказать. Главное – это следовать своему призванию. А призвание к работе с музыкальными талантами, коими так богата Область, у Розы было… Гармонисты и балалаечники, частушечники и ложкари, гудочники и дудочники, о которых центральное телевидение и слыхом не слыхивало, становились теперь звёздами субботнего утреннего эфира, а Роза – крутобёдрая областная кариатида – Млечным путём сгущала их энергию, уконтрапупивала её в рамки получасовой своей программки и… ехала дальше – более по весям, чем по городам, чаще по направлениям, чем по дорогам, в поисках новых, ещё не открытых звёзд ОблТВ.

Слава опережала синий каблучок. Она бежала на длинных и сухих ногах, высоко вскидывая колени, тряся оборками цыганистой юбки, и истошно орала: «Едут!» Ей вторили жители дальних сёл. И были среди них те же пасечники, комбайнёры и тыквоводы, но повёрнутые как бы под другим углом, а оттого лишённые обычной своей крестьянской хмурости. Они выходили навстречу с плакатами «Роза, мы тебя любим!», щедро кормили (ну и поили, чего уж там!) и одаривали напоследок съёмочную группу крупными домашними яйцами, сметаной, а то и целым жареным поросём.

Роза цвела. Ну некуда, некуда было потомственной казачке до тридцати с гаком лет свою силу приложить! Маялись и тело, и душенька… Но оказалось-то теперь, что не маялись, а вызревали, чтобы сейчас только и облечься в ситцевое платье с мелкими васильками – для кадра, и в кирзовые сапоги – удобства ради и чтобы навозом туфли единственные выходные не пачкать, взять в руки микрофон и, свистнув в него до звона в ушах, гаркнуть в который раз: «Гуляй, песня!»

– Ещё разок давай. Что-то ты не в фокусе…

– Вань, ну твою мать!

– Ага. Она тебе, кстати, до сих пор приветы передаёт… Снимаю…

Что правда, то правда. Из всех Ваниных увлечений Лариса Михайловна только Розу и признавала. Но не сложилось у них с Ваней тогда в личном плане. Хотя искра-то была. Да и сейчас ещё порой между ними искрило, но уже не вспыхивало. Слишком неустойчивым, легковесным каким-то даже был оператор Иван. И не только внешне… Надо сказать, к внешности-то его Роза больших претензий не имела – ну лопоухий, ну дрыщ – что ж с того… В другом беда была – едва ветерком юбка какая всколыхнёт горизонт, или там вином где запахнет, так сразу и сдувает русокудрого Ваню куда-то. И ищи его потом, свищи… Нет, не такой мужик Розе нужен! Да и оператора могли бы другого дать…

– Ваня, ты видишь хоть, чо ты снимаешь? Нет, ну чо ты снимаешь, бестолочь?!

– Ро-о-озочка… Ой… А ты где? Я тебя… ой… не вижу…

– Камеру подними. Ну всё, наклюкался… Господи, да что ж ты видишь всё и не стреляешь, а?!

– Ро-о-о-оза… Я тебя люблю!

– Да пошёл ты!

Но Ваня не слышит её грубых слов. Он уже спит, прижав к себе старенькую японскую камеру. Счастливая улыбка озаряет его доброе, безусое лицо. Подоткнув платье в васильках, уходит к машине Роза. Громко чавкают по грязи её сапоги 42-го размера. Не впервой режиссёру передачи «Гуляй, песня!» подменять водителя… Едет синий каблучок то в гору, то с горки. Едет, сетует на непутёвую свою автомобильную судьбу, вздыхает и почихивает, проклиная особенности местного дорожного покрытия…

Вот из-за этого-то каблучка всё и приключилось. И когда?! В самый разгар лета, когда грязь на дорогах окончательно подсохла и жаловаться приходилось разве что на пыль, а так езжай себе хоть до самого Синь Озера – ни в одной луже не застрянешь! В тот день занесло «Гуляй, песню!» в село Русалочье, расположенное почти на самой границе Области, в двухстах километрах от тихого районного центра Сусанинска. Дорога от Сусанинска до Русалочьего занимала часов пять, но каблучок преодолел этот путь за три дня, делая для съёмки передачи остановки последовательно в Лебяжьем, в Варравинске и в Больших Ухорах. И если Лебяжье, Варравинск и Ухоры в культурном отношении были местами довольно развитыми, то Русалочье представляло собой самую настоящую глушь.

Никто здесь не встретил Розу плакатами, ни одна застенчивая девица не поднесла Ване рюмочку… Да что там рюмочку – яблоком не угостили! А всё потому, что не было в Русалочьем телевидения. Это Ваня догадался, оглядев с высокого пригорка крыши села, – ни одной антенны! Вот так глухомань…