О нечисти и не только

Исполнение сопровождалось звуками шлёпанья босых ног по грязи, частыми падениями, ойканьем и оханьем. Наконец Роза не выдержала. Подойдя к окну, она свистом привлекла к себе внимание певца:

– Эй! Днём надо было петь, товарищ! Съёмка закончилась! Идите спать уже… И другим не мешайте!

– Ой… Хто здесь? – вопросил смущённый голос откуда-то из кустов.

– Это я. Роза.

– Ро-о-оза, – радостно повторил, появляясь из кустов, бородатый великан метра под два ростом. Из одежды на нём – только легкомысленная цветастая тряпочка вокруг бёдер и перо в давно не чёсанных волосах. Зато в диковатых глазах – огонь, сущий огонь!.. И мужской интерес к статной красотке в высоком окне.

– Роза! Цветочек алый, свет мой ясный! Выдь ко мне, а? По лесочку-то прогуляемся… Для здоровья моцион совершим по тропиночке… Грибочков, ягодков пособираем… Это знаешь как полезно!.. Ну не рви мне душеньку, выдь!

– Ага. Щас! Иди проспись! – и захлопнула окно.

Из-за закрытого окна сначала доносился бубнёж на тему «пройтицца по лесочку», а затем вновь зазвучал песенный монолог младой девицы, удивлённой обилием комаров. Но теперь звук стал поглуше, так что Роза вновь легла на диван в надежде уснуть. И вроде бы даже сжалился над ней сон – веки потяжелели, опустились… Дремота сковала уставшее тело. Ещё минутку бы, но тут – шшшшрр – будто мышь пробежала по полу!

Роза мышей не то чтобы боялась, но по-женски недолюбливала. Поэтому глаза вмиг открыла и насторожилась. В Доме культуры явно кто-то обитал и помимо мышей: вот скрипнула где-то дверь, вот мелькнула в углу недобрая тень, отражаясь в пыльном зеркале какой-то поплывшей рогатой физиономией, а вот и шаги послышались над головой… Девять из десяти женщин сейчас заголосили бы и бросились, сломя голову, в баню, чтобы прижаться к мужскому плечу. Но не такой была Роза! Она встала и тихонько, на цыпочках, пошла на звук.

За фойе, казавшимся обжитым и уютным, следовал пыльный коридор, по обе стороны которого располагались двери – заросшие паутиной и чуть ли не мхом, кое-где на сорванных петлях, угрожающе щерились они выломанными досками. И сразу стало понятно, что председатель – врун, никаких собраний, а уж тем более смотров самодеятельности в таком запущенном месте проходить не может! Роза пошла по коридору к виднеющейся в конце лестнице на второй этаж. На стенах то тут, то там попадались ей пожелтевшие от времени портреты знатных селян, а может, и выходцев из кошмарных снов, с побелевшими от времени глазами и пятнами ржавчины по щекам.

На втором этаже был актовый зал, размерами и антуражем напоминающий пространство тронного зала в готическом замке. Здесь тоже висели портреты, но, под стать залу, гигантские. Суровые лики бородатых вождей, казалось, следили за непрошенной гостьей, осуждая её безрассудство. Одиноко стоящий на сцене стул и свисающий с потолка оборванный провод наводили на мысли о покойниках и привидениях… Но Роза решительно отбросила эти мысли и пошла дальше, а вернее, выше – туда, где слышались чьи-то скрипучие шаги и приглушённые голоса…

На чердак вела обычная приставная лестница. Осторожно – как бы ступеньки не треснули – Роза полезла наверх. Звуки голосов становились всё яснее, хотя, на первый взгляд, чердак был так же, как и всё остальное здание, пуст. Наконец Роза разглядела сбоку маленькую, едва ли в половину человеческого роста, дверцу, под которой виднелась полоска света. Пришлось сесть на корточки и прижаться глазом к щёлочке – а там…

Банный дед, прикрыв мочалом то, что пониже пояса, вольготно расположился на полоке. Ополовиненная бутылка как-то сблизила его с гостем, помогла найти массу общего и раскрыла характер каждого из собутыльников во всей многогранности. Внутреннее пространство баньки при свете керосинки казалось теперь не мрачным, а наоборот, уютным и почти домашним…

– И как это получается, – философствовал банник, – что вот у вас в городе душ есть, а душевности нет? Ведь нет же её, скажи, Вань?

– Это правда, – подтвердил пьяный оператор. – Всё крутится вокруг денег. А так чтобы посидеть душевно, поговорить, выпить, как с тобой, – это не с кем! У меня уже вот это где сидит! Вот!

– Ну так переезжай к нам, Вань! Женишься, дом построишь, ну там дерево, сына, то-сё!

– Не могу, – замотал головой оператор. – Не могу… У меня там… Девушка одна есть, короче…

Тут взгляд Ивана привлекло что-то за грязноватым маленьким банным окошком. Там, сверкая перламутровыми ягодицами, резвилась стайка длинноволосых девиц. В лунном свете их кожа отдавала то зеленоватым, то голубым светом.

– О, а это что такое?!

– Дак это русалки, – лениво махнул рукой банник. – Сегодня же ночь на Ивана Купалу, вот и бродит всякая нечисть по земле… Тьфу…

– А они что… без хвостов?

– Ну ты скажешь тоже! Вот начитаются сказок всяких и подавай им потом хвосты! Да какому мужику хвостатая девка нужна-то? А эти… они ведь каждое лето не по одному мужику в свою трясину заманивают!

– Вот бы посмотреть поближе…

– Не надо, Вань. Это ж русалки! Они не со зла, а так, по природе, но всё равно – уволокут тебя в омут… Не ходи!