О нечисти и не только

– Да я одним глазком только! – Ваню было уже не остановить. На ходу причёсывая пятернёй кудри, он выскочил из баньки.

– Вань! Ну куда ж ты! Ва-а-ань! – банник обречённо вздохнул и с горя опрокинул стакан самогонки. – Э-э-эх! Хороший мужик был… Душевный!

За длинным столом, покрытым протёршимся кое-где кумачом, сидели странные существа ростом с кошку. Те, что мужского пола, были опрятны, одеты в домотканые, чистенькие рубахи, имели бороды, но кое-кто и рожки. Существа женского пола, худые и востроносые, напротив, выглядели неряшливо, будто только что вылезли из давно не чищенной печки, да вдобавок ещё и попали по дороге сюда на зуб к какой-нибудь бешеной собаке. Но всё же, при внимательном рассмотрении, становилось ясно, что и те, и другие принадлежат к одному виду… Говорили существа на обычном языке, правда, с небольшими особенностями – цокая и прищёлкивая, словно белки, занятые добыванием орехов из скорлупы.

– …кацдый год одно и цо щче…

– …а раз цы главный, цо и оцвечай!

– …издревле заведено, цобы домовой при дому цыл…

– …а хде он, дом?

Наконец, резким кашлем прекращая общий гомон, заговорил сидящий во главе стола:

– Цасцо слысцу я, мол, пора на покой. Не справляюсь, мол… Да я щци разви процив?! Я обеимя рукамя за! Наце берицэ власць хоц сейцас! И сами поцом выслуцывайцэ воц эцо всё! А я посмоцрю, как вы справицесь… Буццо я не знаю, какие у нас с вами беды… С кацдым годом бездомных домовых всё больцэ и больцэ. Люди бросаюц дома, в город едуц. И не оц голода бегуц, а цак… Оц скуки… Скуцно им цуц, кульцуры нец! А хде я возьму им эцу кульцуру? Я старцый домовой, а не минисцр кульцуры! За целовецью полицыку я не в оцвеце… У меня вон из всей кульцуры цолька эцоц Дом и есць! Цак цццо ущц и не домовой я никакой, а кульцоровой… Цьфу цы!

Со всех сторон послышались горестные вздохи. Грустно стало даже Розе, не знакомой до этого с проблемой бездомных домовых.

За маленькой дверцей кто-то тоненьким голоском запел на манер колыбельной:

– Сцануць слёзы комом в хорле – удерьжи их, убеди…

– Это горюсцко – не горе, горе будець впереди, – затянул второй, всхлипнув посреди строчки.

– Приструни себя позёстце, поховорку призови – хоросцо-то наживёсси, ты, брац, худо поживи…

Сводный хор домовых и кикимор (а это были именно они) пел до того душевно, что Роза чуть не прослезилась. Она хотела было устроиться поудобнее, чтобы послушать ещё, но неловко надавила плечом на дверцу, и та заскрипела… Хор вмиг замолк.

– Хцо здесь? – просипел угрожающе старший домовой.

– Шпиён эца, – услужливо подсказала ему ближайшая кикимора и захихикала.

– Хвацай его, ребяцы! – заревел старший. Он запрыгнул на стол и взмахнул над головой чьей-то обглоданной костью. Кость полетела в направлении Розы и тяжело ударилась о стену. Роза непроизвольно зажмурилась, а когда открыла глаза и снова глянула в щель, домовые и кикиморы уже неслись к дверце всей толпой, улюлюкая и размахивая подручным оружием…

Никогда ещё Роза не бегала так быстро! С приставной лестницы она просто слетела, ломая хрупкие перекладины. Но ни это, ни стул, которым Роза подперла дверцу, не задержали надолго одичавших домовых. Они перепрыгивали друг через друга, подскакивали чуть не до потолка, как резиновые мячики, и истерично визжали:

– Лови!

– Хвацай!

– Зубами рви!

– Йу-у-у!

– Ар-р-рх!

Мелкие сволочи непременно догнали бы несчастную и растерзали, не догадайся она спрятаться в одной из комнат и пропустить погоню вперёд по коридору. Окно в комнате было открыто, и оттуда доносился уже знакомый заплетающийся голос:

– Ой, что ж так много комаро-о-очков…

– Эй, – крикнула Роза, залезая на подоконник. – Я передумала! Давай-ка в лес, погуляем! Лови-и-и!!!

К счастью, мужик оказался понятливым и расторопным. Он подставил руки и бережно принял девушку в свои объятия. Та же, лишь коснувшись земли, тут же забыла о своём обещании:

– Ну и где тут у вас баня? Пойдём, проводишь…

– А… зачем?

– Попаримся перед прогулкой.

– Так эта… нельзя мне в баню-то!

– Почему?

– Я ж леший. Не жалуют там меня…

– Кто не жалует?

– Ну банник, ну кто же ещё!

Ещё час назад подобное признание Розу позабавило бы – только и всего. Но сейчас, едва унеся ноги от домовых, она восприняла эту информацию крайне серьёзно. А вдруг этот банник что-нибудь сделал с Ваней? А вдруг Вани вообще уже нет в живых?!

– Там же Ванька!!! Где тут баня, в последний раз спрашиваю! – трясла она ни в чём не повинного лешего.

– Там!!! – пискнул он, показывая куда-то сучковатым пальцем, и тут же сгинул в лес, стоило Розе отвернуться.

Пришлось двигаться в указанном направлении. Над притихшим селом уже висела полная луна, освещая Розе дорогу. Идти было совсем не страшно, и девушка почти успокоилась, как вдруг от забора стремительно отделилась какая-то тень и бросилась наперерез. Роза взвизгнула от неожиданности, но тень оказалась старым знакомым – Виктором Петровичем Кровопусковым.

– Ой, – нервно рассмеялась Роза. – Напугали вы меня! Фух! Слава богу, что я вас встретила… А то тут… А не проводите меня до баньки?

– Зачем? – поинтересовался фельдшер-гармонист, галантно беря Розу под локоть.