О нечисти и не только

Тут бы телевизионщикам повернуть налево и, сделав крюк, ехать до Синь Озера – крупного по областным меркам города, но каблучок решил иначе. Добравшись до середины пригорка, он издал неприличный звук, задрожал всем телом и заглох! Напрасно Ваня проворачивал ключ, газовал, а под конец уже просто орал благим матом и дёргал ручной тормоз – каблучок неумолимо нёсся обратно к Русалочьему вниз задом, не разбирая дороги, и остановился только благодаря препятствию в виде густых и колючих зарослей дикой малины.

– Ну всё, приехали, – потирая ушибленный локоть, констатировала Роза очевидный факт. – Значит, снимаем сегодня здесь. Я пошла на разведку, а ты пока машину чини. И чтобы никаких мне тут братаний с населением!

– Ну Роз…

– Никаких, я сказала!

Самым приметным строением в Русалочьем был, как это обычно водится, Дом культуры. Некогда белоснежный, о четырёх колоннах дорического ордера, глядел он нынче на Розу битыми окнами, напоказ выставлял красный кирпич сквозь штукатурные прорехи. Дверь была заколочена крест-накрест. Рядом с Домом культуры, почти примыкающим к лесу, стояло куда менее приметное, зато свежевыбеленное и аккуратненькое здание с вывеской «СЕЛЬСОВЕТ». Туда Роза и направилась.

Внутри было тихо, только тикали настенные часики да шипела радиоточка, иногда вдруг неразборчиво призывая не печалиться, надеяться и ждать. И ещё из-за двери председателевского кабинета (А.П.Ешко) слышался храп. Роза уверенно распахнула дверь, на ходу доставая удостоверение журналиста.

– Я из центра, – отчеканила она, зафиксировав корочку перед носом испуганного старичка, похожего больше на гнома, чем на председателя сельсовета. – Нам необходимо у вас в Русалочьем произвести видеосъёмку местных самодеятельных коллективов. Имеются таковые?

– Я… Мы… Нет… То есть да, – залепетал А.П.Ешко, тщетно пытаясь сфокусировать зрение на корочке.

– Так есть или нет? Только отвечайте быстро. Быстро! Не задерживайте! – Роза имела богатый опыт телевизионной журналистики и знала, как разговаривать с сельской администрацией.

– А-а-а… Э-э-э… Будет! – нашёлся, наконец, председатель.

– Хорошо. Теперь давайте пройдёмся по списку. Гармонисты?

– Да!

– Что да? Сколько, я вас спрашиваю?

– Один точно!

– Мало… мало…

– Мы исправимся!

– Поверю на слово. Балалаечники?

– Были… Сейчас нет…

– Когда вернутся?

– Никогда, надеюсь… Умерли они…

– Ох, не бережёте вы людей! – Роза энергично погрозила пальцем председателю. – Кто ещё?

– Э-э-э… Козёл дрессированный есть!

– Не то!

– Но он считать умеет!

– Ну вы что, издеваетесь?

Роза сделала шаг по направлению к выходу.

– Жена! Жена на ложках игра-ла-ет… играет!

– Ладно, начнём с жены. Готовьте гармониста и хор старушек каких-нибудь. Ну что вам объяснять… Сами всё понимаете.

– Понимаю! – с готовностью подтвердил председатель и вытер со лба пот.

Уже через минуту, оставив Розу охранять кабинет, понёсся Ешко созывать вверенное ему село: «Лю-ди!!!» Изумлённые жители выскакивали из домов, как есть: кто – прямиком из бани с веником, кто – с визжащим поросёнком под мышкой, а кто и из чужой постели, едва натянув штаны и чуть не столкнувшись со шкафоподобным обманутым мужем. Проснулось Русалочье!

В это время Ваня, с ног до головы вымазавшийся в машинном масле, задумчиво разглядывал внутренности мотора. К этому занятию присоединился круторогий козёл, вскочив передними копытцами на капот. Ваня вытер руки ветошью и, схватив первую попавшуюся из разложенных на траве запчастей, энергично начал её запихивать внутрь двигателя:

– Так… Сначала вроде вот это. А потом… – за неимением другого собеседника обратился Ваня к козлу. – Как думаешь, а?

Козёл склонил голову и, коротко мекнув, уверенно подпихнул рогами нужную деталь. Ваня взял её в руки и удивлённо хмыкнул:

– Спасибо!

Козёл деловито боднул следующую деталь и опять навис над капотом.

Зря председатель наговаривал на Русалочье, ох зря! Всего в нём было довольно: и старушек, не забывших ещё, как в старину спевали; и среднего возраста мужиков-артельщиков с проникновенными, хрипловатыми голосами – всё про тайгу-километры и северный ветер; да и сам председатель с внучатами, как выяснилось, мог подыграть на глиняной свистульке своей ложкарихе.

Но подлинной жемчужиной всего русалочьего многоголосья был местный фельдшер – очень даже импозантный мужчина в слегка старомодной фетровой шляпе. Идеально выбритый, с туго затянутым галстуком на кадыкастой шее, он появился со своей гармонью производства тульских мастеров уже под вечер, когда, согласно расписанию, пришла пора закрывать фельдшерско-акушерский пункт.

Темнело. Роза, чувствуя уже, что ради гармониста придётся задержаться в Русалочьем на ночь, всё же для порядка спросила у Вани, как дела с ремонтом машины.

– Да понимаешь, там свечи… контакты, – неопределённо махнул рукой оператор, присматриваясь к аппетитным сёстрам-дояркам Буряковым. – Только к утру просохнут, в общем!

– Ну-ну, – от ехидной Розы перемигиваний с грудастыми доярками не утаишь. – Смотри у меня! Главное, чтобы сам к утру просох.

И тут же, работая на камеру, сменила тон. Певуче растягивая слова, представила фельдшера: